Рыцарь пентаклей

Время до выступления Регента прошло достаточно спокойно. Ординари пытался разглядеть Ванду в табачном дыму диванной лагуны, но так и не сумел, а подходить к ней счёл излишним. Если страх в её глазах не был показным, то лучше оставить всё как есть. Захочет — сама подойдёт и сама всё скажет. Тем более, складывалось ощущение, что за ней и остальными кто-то следил: иначе для чего вообще было всё это представление с танцем?

К оркестрантам прошествовал неестественно прямой лакей, сказал что-то — и музыка тут же стихла, а музыканты, забрав инструменты, спустились в зал. Гости прекратили танцевать, отовсюду слышались разочарованные возгласы.

«Да уж, — подумал Орди. — Никакого воодушевления».

Его и впрямь не было: на лицах тех, кто подтягивался к месту представления, не забыв по дороге разжиться бокальчиком вина, не читалось ничего, кроме скуки и раздражения. Молодой человек решил подобраться поближе и пустил вперёд Йоганна, раздвигавшего людей одним своим видом.

Ожидание изрядно затянулось. Тишина первых минут сменилась неодобрительным гулом, который с каждой минутой лишь усиливался. Орди думал, что выход первого человека в Брунегене будет сопровождаться какими-нибудь громкими эффектами, вроде труб, фанфар, громогласного объявления или чего-то похожего, и именно поэтому всё пропустил. Только по головам, синхронно повернувшимся к сцене, стало понятно, что там происходит нечто важное.

— Дорогие гости!

Регент — изрядно помятый полный мужчина с аккуратной бородкой и красным лицом — помахал руками, привлекая внимание:

— Я рад приветствовать вас тут, на моём вечере… — у него немного заплетался язык, и, если учесть масштаб веселья наверху, было удивительно, что немного.

Регент начал произносить долгую и запутанную речь, а Орди слушал его и понимал, что Ванда не обманула и такой человек городом управлять никак не мог. Ширма — да. Клоун — да. Но никак не настоящий правитель громадного города.

«О ком же она говорила?» — спросил молодой человек сам себя, глядя на пьяного вдребезги регента, который рассказывал старый анекдот, но постоянно путался в персонажах. «Скорее всего, это кто-то из городской элиты».

Какой-нибудь серый кардинал, держащий город в своих руках, проворачивающий свои тёмные дела без лишнего шума и прикрывающийся от народного гнева тюфяком и пьяницей, которого никто не воспринимает всерьёз. «Никто, — поправил Орди сам себя, — кроме народа Бругенена».

Молодой человек медленно огляделся, стараясь на вид определить, кто есть кто. Возможно, стоило бы прислушаться к глашатаю на входе: чьё имя он выкрикивал громче всего? Но почему-то Орди был уверен, что подобному человеку дешёвые трюки, вроде этого, были попросту не нужны. Более того, он мог вообще не выходить в свет.

Орди жил в Брунегене не так давно, но успел понять, что все великие дела, определяющие, в каком направлении будет двигаться мир, вершатся не на громких светских приёмах и даже не на полях сражений, а в уютных личных кабинетах. Причём вершатся не богоподобными героями, а неприметными людьми, привыкшими гнуть спину над кипами скучных бумаг.

Пока Орди думал об этом, Регент закончил выступление и, получив в награду пару слабых хлопков, сошёл со сцены.

— Виго! — тихонько позвал молодой человек.

— Да, милорд? — послышалось из-за спины.

— Мне нужно с ним поговорить. Организуй, будь добр.

Он ничего не услышал, но почувствовал, что Виго исчез для того, чтобы исполнить приказ.

* * *

Небольшая спальня на втором этаже дворца пустовала — и это стало настоящим чудом, учитывая то, что все остальные были заполнены совокуплявшимися парами.

Регент, сопровождаемый необычной троицей, зашёл внутрь и запер за собой дверь. Он двигался очень странно — неуклюжими и слишком размашистыми движениями, но окружающие были либо слишком заняты своими делами, либо списывали походку и стеклянный взгляд регента на опьянение. «Смотрите, как набрался», — было самой часто произносимой фразой у него за спиной.

— Йоганн, к двери! — приказал Орди. — Виго! Что там?

Регент мешком рухнул в кресло. Юноша уселся на самый краешек огромной кровати — большего не позволила брезгливость.

Вампир вгляделся в глаза правителя Брунегена, а затем приблизился, втянул воздух носом и отпрянул:

— Фу! Чеснок! Отвратительно.

— Оу, — Орди смутился. — Прости, я не знал.

— Простить за что, милорд? — не понял Виго.

— Эм-м… — смущение только усилилось. — Ну, я слышал, что вампиры не любят чеснок.

— Никто не любит чеснок, когда им дышат прямо в лицо. Всё в порядке, милорд, это всего лишь байка. Как и то, что вампиры умирают от удара осиновым колом.

— А вы разве не умираете?.. — удивился Орди.

— Нет, дело не в этом, — покачал головой Виго. — Мы как раз умираем от удара осиновым колом в сердце. Вообще, сложно найти того, кто не умрёт от этого. Ну, или от сидения в подвале и питания одним лишь чесноком. Я к тому, что материал кола или вид растения тут совершенно ни при чём. Старые заблуждения, милорд, не обращайте внимания.

Регент что-то замычал, и Виго вновь посмотрел ему в глаза.

Орди терпеливо ждал.

— Да, это не так просто, — сказал, наконец, вампир.