Рыцарь Теней

— С другой стороны, — заметил я, — этим предложением я не предполагал оскорбить Ваши высокопреосвященства…

Ну вот, опять неправильно, — вяло вставила замечание Фракир.

Скажи мне тогда, что правильно, — сказал я, мысленно пытаясь сделать это вполголоса.

Я не… Ой!

Единорог встала на дыбы; Змей взметнулся вертикально. Я упал на колени и уставился в пол, их пристальные взгляды каким-то образом стали причинять физические мучения. Я затрепетал, а все мышцы заболели.

Тебе предложено, — перевела Фракир, — играть в эту игру по установленным правилам.

Я не знал, откуда взялся в моем характере металл. Но я поднял голову и повернул ее из стороны в сторону, посмотрев вначале на Змея, затем на Единорога. Хотя глаза мои слезились и болели, словно я смотрел прямо на солнце, я сумел сделать это.

— Вы можете заставить меня играть, — сказал я, — но вы не можете заставить меня сделать выбор. Моя воля — это моя воля. Я буду охранять эти доспехи всю ночь, как мне приказано. Утром я пойду дальше без них, так как принял решение не надевать их.

Без них ты можешь умереть,

 — сообщила Фракир, скороговоркой синхронного переводчика.

Я пожал плечами.

— Если этот выбор мой, то из вас я не выбираю никого.

Порыв ветра налетел на меня, горячий и холодный, похожий на космический вздох.

Ты выберешь, — передала Фракир, — осознаешь ли ты выбор или нет. Все выбирали. Тебя просто спрашивают, чтобы формализовать твой выбор.

— Что в моем случае такого особенного? — спросил я.

Вновь ветер.

Твое наследие — двойное, соединенное с великой мощью.

— Я никогда не хотел никого из вас иметь своим врагом, — заявил я.

Хорошо, но недостаточно,

 — дошел ответ.

— Тогда уничтожьте меня сейчас.

Игра уже началась.

— Тогда пусть она продолжается, — ответил я.

Мы недовольны твоим отношением.

— Vice versa, — отозвался я.

Последовавший удар грома лишил меня сознания. Я почувствовал тогда, что мог позволить себе всю прямоту, и для этого была причина — сильное подозрение, что игроков для такой игры найти не так-то просто.

Я очнулся, распростертый на груде наколенников, кирас, латных рукавиц, шлемов и прочего добра, и у всех у них были углы и выпуклости, большая часть которых вонзилась в меня. Я понимал это постепенно, потому что тело мое почти целиком онемело.

Привет, Мерлин.

Фракир,

 — отреагировал я. — Долго я был в отключке?

Не знаю. Сама только что очнулась.

Я не знал, что можно нокаутировать кусок веревки.

Я тоже. Прежде со мной этого не случалось.

Позволь мне внести поправку в свой вопрос: есть какое-нибудь представление о том, сколько времени мы пробыли без сознания?

Довольно долго, по-моему. Дай мне выглянуть наружу, и я смогу определить точнее.

Я заставил себя медленно подняться на ноги, не устоял и упал. Пополз к выходу, попутно заметив, что из кучи, кажется, ничего не пропало. Пол на самом деле треснул. В глубине комнаты и впрямь лежал карлик.

Я выглянул наружу и увидел яркое небо с черными точками на нем.

Ну? — спросил я спустя некоторое время.

Если я правильно понимаю, скоро должно быть утро.

Как правило, светлеет накануне рассвета, а?

Что-то вроде того.

Ноги мои обдало жаром, едва в них восстановилась циркуляция крови. Я кое-как выпрямился и привалился к стене.

Какие-нибудь новые инструкции?

Пока нет. У меня такое ощущение, что они ожидаются к рассвету.

Я доковылял до ближайшей скамьи, скорчился на ней.

Если сейчас что-нибудь войдет, все, чем я смогу ударить, — это старый ассортимент заклинаний. Поспишь на доспехах, и вот вам пожалуйста — судороги. Ничуть не лучше, чем спать прямо в доспехах.

Брось меня во врага, и самое меньшее, что я смогу сделать для тебя, — прикупить тебе времени.

Спасибо.

К какому моменту прошлого относятся самые ранние твои воспоминания?