Рыцари черешневого цветка (ЛП)

Подземный поток продолжал свой бег к неизвестному слиянию речек или, может, к конечному пункту пещеры, как это указывала карта. Черешары использовали его, как и раньше: он, умный, послушный, был для них настоящим другом в этом мраке с отголосками и угрожающей неизвестностью. Однако надо было переправляться на противоположный берег, на правый, так как он немного удобнее. Карта очень твердо указывала на это, и в самом деле, объединив свет фонарей, они увидели на довольно немалом расстоянии широкий берег, немного более высокий, берег ровный, под беспорядочными стенами.

Тику снова посчастливилось найти возле нового озера, в нескольких шагах от места их причала, третий окурок сигареты, похожий на два других.

Но вот в лучах фонарей правый берег стал уже недоступный, весь залитый водой. На карте ничего этого не было видно. Еще одно важное изменение рельефа. С помощью плота переправились на левый берег, по которому можно было двигаться вперед, хоть и намного тяжелее, чем раньше.

Ионел стал очень молчаливый. Он уже не отдавал приказы, только делал комментарии, да и то редко. Время от времени бормотал что-то, открывая какое-либо отложение с подозрительной композицией, или когда думал, что нашел образец архаического гранита, который так неотступно преследовал его.

Виктор и Тик, все время впереди, с задором обыскивали и исследовали все везде: на берегу, в нишах, в ямах, в трещинах за валунами. У Тика не выходило одно из головы: волшебная коробочка. Именно поэтому он, как только случалась возможность, мчался вперед, а Цомби за ним. Лишь бы никому не дать шанса найти коробочку

Виктор тоже искал что-то, и, казалось, он знает, что ищет. Он искал что-то, искал так решительно, словно это «что-то» именно он и оставил в пещере. Только Мария, хоть ее время от времени и пробирали холодные мурашки, хоть ею иногда и ощущались отголоски угрозы, не хотела искать и находить ничего, не хотела думать о чем-то плохом; она мечтала о бальном зале, который они прошли, с мраморными рыцарями, с колье и погасшими, готовыми свалиться канделябрами, а еще она мечтала о большем зале, с сизоватым голубым светом, с полом из белых плит, и видела себя, как она, юная и красивая, делает пируэты, пируэты, пируэты…

Но ее привел в чувство голос Виктора, тихий голос, не без той незаметной примеси боли, которую только она знала у него.

— Нашел, в конце концов…

Он говорил словно кому-то чужому или никому, однако все услышали его и подошли ближе. Это была наполовину выкуренная сигарета. Но с каких же пор искал ее Виктор!

— Теперь я не имею ни малейшего сомнения. — сказал он. — Люди, которые прошли здесь, перед нами, очень хорошо знают пещеру. И еще я думаю, что курильщик был взволнован… Очень маленькое расстояние между двумя окурками; папиросы словно прикурены одна за другой, а может, даже одна от одной… Знаете, что очень странно в этом посетителе?.. То, что он не кажется посетителем! Такое у меня сложилось впечатления: вместо того, чтоб осматривать пещеру, он принимается курить. По меньшей мере четыре сигареты. Тик… Итак, нет уже потребности искать окурки…

— А почему ты думаешь, что я ищу окурки? — ответил задетый за живое малыш.

— Извини, пожалуйста… — сказал Виктор. — Но если все-таки случайно найдешь, хотя бы один…

— Я и сам знаю… Ты лучше скажи об этом Ионелу, так как он пока что не нашел совсем ничего…

На какое-то время голоса утихли. Все знали, что приближаются к последнему залу, то есть до конца пещеры. Возле самого входа в зал Мария увидела какую-то блестящую вещь, но не успела она и слова сказать про свое открытие, не говоря уже о том, чтобы подойти ближе к нему, как ее курносый братец метнулся, словно коршун, на ту вещь. Какое же разочарование ждало малыша! Это была обыкновенная консервная жестянка, пустая жестянка. Тик подал ее Виктору, а Виктор, без особого интереса осмотрев ее, передал дальше Ионелу.

— Эта жестянка еще больше запутывает все, — сказал Виктор. — Какого черта появилась еще и она? Будь она не ладна!..

— Что тебя волнует? — Ионел попробовал успокоить его. — Люди проголодались и поели… Мне это кажется, очень просто…

— А мне нет! — продолжил Виктор. — Не слишком ли они голодные, эти личности?.. Они же только что ели, там, возле входа… И снова проголодались?..

— А может, один ел там, а второй здесь, — размышлял Ионел. — Проголодалась личность.

— Если они были вместе в пещере, а это почти наверняка, — сказал Виктор, — то сложно предположить, что один ел, а второй смотрел. Если ты голодный, и когда видишь, что начинает есть один, то начинаешь есть и ты, или если ты не голодный совсем, тогда ждешь, пока выйдешь наружу и там уже поешь, как следует. Но здесь же не так: Икс наедается вволю антрекотами и сардинами. Игрек смотрит на него, а через полчаса или через час вспоминает, что и он голодный и начинает открывать жестянку консервов… Рогалики, бисквиты — еще куда… Но консервы! Это уже выходит за всякие пределы!

— А что ты сам думаешь об этом? — спросила Мария. — До сих пор ты лишь отвергал наши идеи…