Рыцари моря

— Ничего, я полагаю — одолеете! — председатель ободряюще похлопал Зайцева по плечу. — Не знаю, как со штатами, но средства и оборудование вам обещаю... Если все будет хорошо. — Он чуть понизил голос, с некоторым подозрением оглядел стоящих рядом попутчиков. — Марикультура дело важное — пищевые ресурсы, и наука не может быть в стороне. Не исключено даже, на вашей станции будут свернуты все лаборатории, кроме тех, что работают на марикультуру непосредственно. Нам как раз предложено проверить, насколько обоснованна эта идея. Пока лишь идея...

— Юрий Леонидович нас информировал, — кивнул Зайцев. — Но у наших ученых широкое сотрудничество, многие московские лаборатории живут только на нашем сырье. И в марикультуре, на мой взгляд, есть опасность взять технологический крен, в ущерб научным разработкам. Хоть я и сам технолог, мне бы этого не хотелось.

Председатель внимательно посмотрел ему в глаза, принимая решение: говорить ему сейчас или нет?

— Что ж, это его право...

— То есть?

— Если директор не открыл вам всей истины, значит, ваше спокойствие ему дорого. А ведь битву он ведет сам!

Борис Петрович молча ждал разъяснений.

— Вашей вины тут нет, — продолжал гость. — Бухта слишком уж привлекательна, и не только для науки. Понимаете? Существуют и другие ведомства. Рыбакам позарез нужен крупный современный порт, и лучшего места, чем Рыцарь, не найти. К сожалению! Предупреждаю, это разговор не для передачи коллективу, но чтобы вы не строили лишних домыслов. Просто не надо забывать, что любое дело всегда имеет высший смысл, как бы оно ни выглядело вначале...

— Ну, если все прахом, зачем тогда марикультура?

— Это уже борьба вашего директора и его сторонников. Поймут рыбники, что станция и им необходима, глядишь, и согласятся перенести будущий порт куда-нибудь.

— Если я верно понял, они поймут то, что поймете вы?

Председатель рассмеялся удовлетворенно:

— Может быть, может быть...

Катер обогнул мыс, за которым открылась широкая бухта — желтая линия пляжа делила притихший мир острова на пронзительную синеву бухты и девственную, не отмеченную ни единой тропой зелень склонов, круто уходящих вверх.

С грохотом ушел в воду якорь, мотолодка в три приема свезла всех на берег.

И разом все изменилось. Берег наполнился движением, множеством неуместных вещей, нарушавших гармонию пейзажа. По выглаженному прибоями песку протянулись цепочки следов. Последним рейсом лодка доставила баки с молодью для посева в бухте.

Владимир с Феликсом влезли в гидрокостюмы, погрузили в лодку акваланги и снаряжение.

Яркие купальники и загорелые тела мелькали среди травы на склонах, пестрели на невысоком мыске с севера. Свердловчане, спустив на воду обе надувнушки, под руководством Сандлера уже мерили бухту ровными взмахами кроля. Трубки, словно перископы, настороженно рассекали поверхность.

Наташа к своим не спешила. Вместе с Зайцевым, разобрав сумки, свои и москвичей, они оставили комиссию хозяйничать у костра, а сами прихватили Светлану и побрели вдоль берега, безразличные к суетливым делам экспедиции, углубленные в свой разговор. Однако, заметив Владимира уже в костюме, Светлана оставила их и поспешила к лодке.

— Осторожно, ради бога. — Она провела рукой по рифленой резине костюма. — Здесь помощи не дождешься, а ты не такой уж великий подводник.

— Все в порядке, что ты! — успокоил Северянин. — Глубина небольшая, к тому же мы идем с Феликсом. А ты с берега — ни шагу! И за Веркой смотри.

— Буду играть с ней в куклы, — усмехнулась Светлана. — А может, пусть Феликс сам? Хоть бы один денек побыл с нами. Завтра на работу...

— Светик, ну...

— Да, я понимаю. Но что-то на этом острове есть... зловещее что ли.

— Мистика, Свет. Ну все. Готовьте побольше еды, мы сегодня не просто водолазы — сеятели!

Владимир поцеловал жену, с разбега спихнул лодку.

Быстро пролетели мысок, делящий бухту надвое. Заглушили мотор уже на подходе к большому северному мысу. Северянин отыскал названные Зайцевым створы, указал мотористу направление.

Баки с молодью водрузили на борта лодки и на малом ходу постепенно высыпали гребешок в воду.

— Вы, мои маленькие, вырастайте, жирейте! — причитал Феликс, забавляясь непривычным занятием. — А уж мы к вам придем через три годика — и нажремся же! Все равно этим кончается всякая охрана и всякая марикультура — нажраться людишкам надо! Чтобы человек за просто так кому-то жизнь подарил? Фиг дождетесь! Так что, пока вам соображать не надо, живите.

— Помолчи, надоел.

— Скажешь, неправда?

— Любому делу мы сами придаем смысл. Само по себе ничто смысла и оценки не имеет. А когда ты, кроме как пожрать, другого ничего не понимаешь в жизни, это, как ты сам говоришь, твое личное горе.

— Не, для меня слишком умно, — дурачился Феликс. — Говорите вы все красиво, а сами только видуху держите — охрана, восстановление. По сути-то вы обычные эксплуататоры!

Ничего, это у него пройдет, уговаривал себя Северянин.

Опорожнив баки, надели акваланги и свалились за борт.