Рыцари веры

- Ах, господин! Эта комната занята… не знаю кем, замаскированным человеческим существом, которое походит на женщину, а говорит, как мужчина.

- А, хорошо! Так это и есть та самая таинственность, о которой вы мне толковали?

Трактирщик поклонился в знак согласия.

- В таком случае,- продолжал капитан,- хотите, чтобы я вам сказал мое мнение, метр Гогелю?

- Конечно, господин барон, вы мне доставите много чести и удовольствия,- сказал с любопытством трактирщик.

- Мне становится ясно,- продолжал с невозмутимым хладнокровием капитан,- что эта особа, кто бы она ни была, переоделась, не желая быть узнанной.

- Если вам будет угодно мне верить, господин барон,- лукаво сказал трактирщик,- я признаюсь откровенно, что так и думал.

- Значит, нам больше незачем ею интересоваться. Поместите нас, куда хотите, лишь бы наша комната окнами выходила на ту же сторону. Мы ожидаем двух-трех приятелей, которым назначили встречу в вашей гостинице, а так как они не знают этих мест, мне хотелось бы видеть, когда они подъедут.

- Это возможно, господин барон; я отведу вам комнату покойной жены; она рядом с той, которую вы занимали в прошлый раз.

- Пожалуй!

Пять минут спустя четыре авантюриста очень удобно расположились в отведенной им комнате.

Затем им принесли великолепнейший завтрак.

- Браво, хозяин! - восхитился Клер-де-Люнь.- Вы угощаете нас грандиозно и с баснословной быстротой. Каким же чудом?

- О, все объясняется просто, господин барон! Его величество король Людовик Тринадцатый, пробыв две недели в Версале, именно сегодня возвращается в Париж.

- Мы увидим, когда он поедет? - спросил Лектур.

- Отлично, господин граф.

- Но, может быть,- сказал дю Люк,- его величество проедет поздно вечером, когда мы будем далеко отсюда?

- Напротив, господин барон, напротив!

- Как так? - спросил капитан, осушая огромную кружку.

- Его величество выедет из Версаля ровно в десять часов и приедет не позже одиннадцати к перекрестку Трех Дорог, где изволит остановиться для завтрака.

- Гм! Я боюсь, что вы ошибаетесь, хозяин.

- Невозможно, господин барон, позвольте иметь честь вам заметить, что вчера я получил приказание приготовить завтрак на пятнадцать особ.

- Как, его величество едет с таким ничтожным конвоем?

- Чего же может король опасаться?

- И правда, хозяин,- согласился Ватан.

Четверо товарищей обменялись многозначительным взглядом, которого честный трактирщик, конечно, не заметил.

Он вскоре вышел, оставив авантюристов одних.

- Говорите тише, господа,- попросил капитан,- вы знаете, мы здесь не одни,- прибавил он, указывая глазами на дверь в соседнюю комнату.

- Верно,- спохватились другие.

Они стали перешептываться и для большей безопасности по-испански.

Однако время шло, и до одиннадцати оставалось немного.

Чем ближе становилась эта минута, тем более эти люди, обыкновенно отчаянно храбрые, обнаруживали терзавшее их беспокойство.

За десять минут до одиннадцати к ним вошел сержант Ла Прери.

- Господа, король едет,- сообщил он отрывисто.

- Где он?

- На два ружейных выстрела от места, где мы находимся.

- Поспешим, господа,- сказал граф дю Люк,- чтобы занять позиции, нам нельзя терять времени. Ваши люди расставлены? - продолжал он, обращаясь к сержанту.

- Они уж более двух часов в засаде, монсеньор.

- Хорошо, воротитесь к ним; через минуту мы подойдем. Вы знаете, что мы бежим через замок Росни, ворота которого, случайно или по нерадению, остались открытыми, разумеется, без ведома хозяина дома.

- Не беспокойтесь, сударь, все это известно, и нам нельзя опасаться никаких недоразумений.

- Хорошо, друг мой, если ваши люди исполнят свой долг, как мы свой, то на этот раз, отвечаю вам, победа будет за нами.

- Дай-то Бог!

Сержант поклонился и вышел.

Едва он оставил гостиницу, как Дубль-Эпе вошел к товарищам.

Молодой человек был бледен как смерть и сильно взволнован.

- Господа,- крикнул он,- берегитесь, нас предали!

- Что вы хотите сказать? - воскликнули все в один голос.

- Лес наполнен войском.

- Не может быть! - возразил Лектур.

- Я не такой человек,- несколько сухо отвечал Дубль-Эпе,- чтобы видеть в ветряных мельницах войска и трепетать перед собственной тенью. Господа, подтверждаю вам, что слова мои справедливы. Я видел солдат своими глазами. Больше шестисот человек пехоты и кавалерии сидит в засаде в лесу, окружив нас отовсюду.

- Что делать? - проговорили они.

- Господа,- сказал с жаром граф дю Люк,- рассуждать теперь поздно; надобно действовать. Игра начата, надо довести ее до конца. Начальники, подобные нам, не покидают солдат. Мы не можем хладнокровно позволить резать преданных, честных людей, которые нам доверились…

Насмешливый хохот прервал его речь.

- Клянусь честью, нас подслушивали! - вскричал капитан, кидаясь с товарищами из комнаты.

Он толкнул ногой дверь в соседнюю комнату, но там не было и следов кого-нибудь.

Они выглянули в окно. Трое или четверо всадников в широких плащах летели, словно вихрь среди мрака, поднимаясь по крутому оврагу, ведущему к перекрестку Трех Дорог, куда ехал король со своей свитой.

- Это наши враги,- задумчиво произнес капитан,- но кто они такие?