Рыцари веры

Сумерки постепенно исчезали при появлении белеющей зари, чтобы уступить место наступающему утру. Величественное, блестящее солнце, окруженное волнами пурпурного и золотого света, медленно выплывало из-за зеленеющих холмов Медона и Сюрена, бросая во все стороны золотые лучи. Небо было голубое и безоблачное. Легкий туман спустился над рекой, словно набросил сырое покрывало на стоящие на берегу статуи.

Незнакомец, не будучи, по-видимому, в душе поэтом, вместо того, чтобы наслаждаться природой и поддаться очарованию величественной картины, топал от нетерпения ногой, продолжая ворчать сквозь зубы, и теребил резную рукоятку длинной рапиры, которая щегольски приподнимала край его плаща.

Бронзовый колокол на колодце пробил три раза.

- Провались он к черту! - вскричал незнакомец.- Уже без четверти пять. Еще, пожалуй, этот достопочтенный человек был так глуп и неловок, что попался стражникам Дефонкти. Это становится невыносимо. Я подожду до пяти часов, но если он и к этому времени не придет, так мы увидим…

С отчаяния он принялся рассматривать окружавшие его предметы.

Новый Мост не был больше так пуст, как некоторое время назад. По направлению к нему со стороны Pont-aux-foins и Дофиновой улицы стекалось множество народу всякого звания и состояния: были тут и всадники, и пешеходы, и купцы, и мелкие чиновники, и солдаты, отправлявшиеся на ученье; можно было даже встретить несколько тщательно закрытых носилок, на которых, вероятно, сидели какие-нибудь красавицы, возвращавшиеся домой.

Словом, Новый Мост принял обычный оживленный вид.

При первом ударе пяти часов человек пожилых лет, одетый в черное и весьма почтенной наружности, остановился перед незнакомцем, который только что собирался снова произнести какое-то ужасное проклятие. Обтерев платком вспотевший лоб, вновь пришедший сказал ему приятным, ласковым голосом:

- Я думаю, что опоздал немного, не правда ли, господин сержант Ла Прери?

- Немного опоздали!-вскричал сержант, потому что этот незнакомец был не кто иной, как наш старый знакомый.- Tipes et boyaux, метр Грендорж! Вот уж около часа, как я переминаюсь здесь с ноги на ногу в ожидании вас.

- Ах, Боже мой!-отвечал священник.- Ведь вы знаете, как далеко отсюда до улицы Серизэ?

- Corneboeuf! Вы, на мой взгляд, имеете еще довольно бодрый вид, ваше преподобие,- возразил сержант, еще более рассердившись.- Что вы толкуете мне об улице Серизэ- мне, который протрясся верхом больше четырехсот миль!…

- Полноте, сержант, не сердитесь; я вполне признаю себя виноватым перед вами, потому прошу вас принять мои извинения и закончить этот разговор.

- В самом деле! Легко сказать: прошу вас принять мои извинения и закончить этот разговор! И сказать такое человеку, который за пять дней ни разу не сомкнул глаз и несся во весь опор через холмы и рытвины, словно кабан, преследуемый охотниками. Pardieu! Славною же песенку вы поете мне, ваше преподобие!

- Ну, так говорите об этом, если хотите,- возразил священник еще более ласковым голосом.

- Черт побери! Вы скоро заставите меня сойти с ума.

- Подождите, мой друг, успокойтесь немного, а главное, советую вам для вашей же пользы отучиться от скверной привычки чертыхаться на каждом шагу; эти лягвы не прибавляют ни на волос веса тому, что вы говорите, и только отнимают половину удовольствий от беседы с вами.

- Вот как! Вы, кажется, собираетесь прочесть мне нотацию?

- Боже меня сохрани! - возразил, улыбаясь, священник.- Но сознайтесь, что я имею на это некоторое право.

- Гм, гм,- пробормотал недовольным голосом сержант,- теперь, кажется, не об этом идет речь.

- Совершенно справедливо, что я и стараюсь доказать вам уже четверть часа.

- Хорошо, согласен; поговорим же теперь о нашем деле, мы и без того потеряли много времени.

- Говорить здесь! Возможно ли это, сержант?

- Куда же вы хотите идти? Ведь я совсем не знаю Парижа.

- Я знаю его не больше вашего.

- Вот уж скоро две недели, как вы уведомлены о моем приезде, и до сих пор не нашли удобного места для нашего свидания.

- Милейший мой, вы, кажется, забываете, что я духовное лицо, и мне приходится скрываться,

- Это правда; черт бы побрал всю эту историю! Но что же в таком случае нам остается делать?

- Вот что, вы давно не были в Париже?

- Со времени процесса Point du iour, вы понимаете, я боялся здесь показаться. Там, где сильные ходят, высоко подняв голову, слабым приходится низко опускать ее. Признаюсь вам, я очень странным образом попал в эту историю. Оскорбление его величества! Знаете ли, мой друг, ведь я рисковал быть повешенным! Но поищем возможность поговорить наедине. Нашел,- вскричал он вдруг, ударив себя по лбу.- Следуйте за мной.

- Что вы хотите делать? - спросил Грендорж с некоторым беспокойством.

- Все равно, пойдемте.

-  Пожалуй, пойдемте, если вы этого хотите,- нехотя согласился священник, не вполне доверяя выдумке сержанта.

Они обошли бронзового коня и по ступеням, спускавшимся с моста, сошли на какую-то маленькую, почти микроскопическую набережную; она примыкала к самой Сене, и к ней рыбаки часто привязывали свои легонькие лодочки.