С небес на землю, но только с тобой (СИ)

      Юрий, оказавшись рядом слишком быстро, схватил одним уверенным и привычным движением парня за горло и спокойно спросил, вот только в душе началось кипеть такое, что страшно даже представить. Мужчина был в бешенстве. Он и сам не понимал, что именно так его вывело из себя: слова режущие душу, отрешенная интонация, навсегда въевшаяся в память, или блеск безразличных холодных глаз, но это было больно. Он словно осознал, в этот самый момент, что теряет парня. Если раньше между ними была тонкая связывающая их нить, оба ее чувствовали, то сейчас она напряглась и почти звенела, готовая лопнуть в любой момент. И страшно было предположить, что произойдет в ту секунду. Именно поэтому Юрий искал любые способы успокоить парня, дать одуматься, самому прийти в себя, но не мог. Его неконтролируемое желание, при близости с парнем, перебивало любой здравый смысл.

      - Ты любишь его? – Юрий спросил почти спокойно и достаточно громко, так что услышал не только Глеб, задыхающийся в мертвой хватке, но и Вик, почти переставший дышать за дверью.

      Глеб не смог ответить, он лишь прошептал губами свой ответ и Юрий буквально услышал звон порванной надежды. Щелчок в голове, отключающий здравый смысл и уступающий место безумию.

      Рывок к себе, последний вменяемый взгляд на озлобленного мальчишку, толчок. Глеб падает на кровать лицом вниз и не успевает перевернуться, как к нему на бедра прыгает мужчина, придавливая его к кровати и заламывает правую руку за спину, отрезая любые возможности к маневрам.

      - Я предупреждал тебя, парень. И почему ты никогда меня не слушаешься?

      Глеб не ответил, он пытался дышать и вырываться, не обращая внимания на боль в вывернутой руке.

      Серия ударов по ребрам заставила застонать от боли, а обжигающая дрожь, от прикосновений горячей ладони под футболкой, задрожать от отвращения. Юрий лег на него полностью, заломив обе руки вверх и прижав их одной своей, и потерся об дергающегося парня вставшим членом.

      Глеб не кричал, давно уже перестал, он просто не мог позволить себе такого унижения.

      - Сука, ты как потом в глаза сыну смотреть будешь, зная, что трахнул меня? Или прошлого раза было мало? По малолетке не натрахался, а, мудак ебаный? Это из-за тебя мать Вика померла, из-за тебя я стал бездушной тварью и подсел на наркоту… - Глеб много чего орал, сам не замечая, как из пылающих ненавистью глаз текут слезы отчаяния. Это был предел, он банально сорвался.

      А Вик за дверью задохнулся вдохом, схватился за сердце и сполз по стене. Все услышанное никак не хотело восприниматься здраво, но как назло, пазлы совершенно разных мозаик, событий прошлого и настоящего, складывались в одну четкую картинку, стремительно погружая привычный мир в кошмар наяву.

      - Ты мало меня избивал, насиловал, порол плетью до бессознательного состояния? Какого черта тебе еще от меня надо? – голос дрогнул и Вик, лишь уловив его интонацию, вскочил с места и влетел в палату.

      Он так отчаянно не хотел туда заходить, считал это дурным сном, по-детски верил, что стоит проснуться и все пройдет, это кошмар, неправда, нет… Он боялся открыть дверь и увидеть все своими глазами, но пришлось, когда почувствовал надрыв в голосе того, кто дорог.

      И увиденное шокировало его. Из-за криков и удобного расположения кровати мужчины не увидели, как влетел парень, не услышали скрипа двери, именно поэтому Юрий не промолчал, просто не знал, что Вик за его спиной.

      - Я люблю тебя… - такие простые слова, и три сердца в раз замерли, а с ними и царившая вокруг атмосфера. Мир остановился, или быть может, полетел в тартарары, к чертям на растерзание, хотя какие черти, самый настоящий ад был здесь, в этой небольшой больничной палате.

      Руки опустились, из серо-зеленых глаз как не старались, но не смогли политься слезы, а на губы выплыла почти понимающая улыбка. Все правильно, Глеба невозможно не любить. Он же как магнит, притягивает к себе своим небывалым магнетизмом. Вполне логично, что такие похожие, а Вик с отцом были похожи мистически, влюбились в одного и того же человека. Это было почти отвратительно, если бы Вик не был уверен, что их любовь совершенно разная.

      Перед его глазами предстала ужасающая картина. Глеб лежал на животе, с задранными вверх руками, сцепленными у основания кровати и перетянутыми отцовским ремнем. Сам Юрий лежал на нем, беззастенчиво шарил руками по стройному телу, стараясь поскорее избавить его от одежды. И все бы ничего, но от них исходила такая бешеная энергетика, страсть, похоть, вожделение, все чувства перевернутые, изломанные, но такие яркие и живые, что кажутся почти правильными. Они слишком гармонично смотрелись вместе, несмотря на явный протест парня, что Вик почувствовал себя лишним.

      - Да пошел ты на хуй со своей любовью! – проорал парень, чем привел в чувства сразу троих.

      - Пап? – спокойно, очень спокойно, прямо до тошноты спокойно, позвал Вик.

      Юрий замер, так же, как и дрожащий от гнева под ним парень, и оба, не сговариваясь, повернулись в сторону двери.