С небес на землю, но только с тобой (СИ)

      Глеб был почти готов застонать. Он не хотел, чтобы Вик знал все это, не так, и ни как иначе. Ему не нужна была вся эта грязь. Парню поплохело.

      - Слезь с него. Ему, вроде как, не нравится, - попросил Вик и, подойдя вплотную к притихшим и переставшим дышать мужчинам, немыслимым образом сдернул отца с Глеба (и откуда только силы взялись?), и прежде чем развязать руки, перевернул его на бок и, сжав пальцами пах, глубокомысленно хмыкнул. Что было у него в голове, не знал никто. Больше того, сам Вик не знал, что с ним происходит. Он словно впал в состояние ступора, замер в одном мгновении и не мог распоряжаться своими эмоциями. Была апатия и тоска, пока все.

      Видимо удовлетворившись, что Глеб не возбужден, и даже не пытался, развязал ему руки, не глядя в глаза, помог сесть, осторожно расправил футболку, почти бережно, отстраненно заметив проступающие синяки на ребрах, и отошел.

      Пара шагов, берет отца за руку и выводит из палаты, ведет до машины, усаживает на водительское место, закрывает дверь, потом, словно подумав, стучит в окно.

      - Тронешь его – убью, - на полном серьезе говорит в дезориентированное лицо мужчине и развернувшись, идет к своей машине, припаркованной неподалеку, заводит мотор и уезжает в одном ему известном направлении.

      У Виктора был банальный шок, но не больший, чем у его отца и почти сорвавшегося из клиники Глеба. Благо Сашка удержал. Ну как удержал, вколол лошадиную дозу снотворного и осторожненько оттранспортировал обратно в палату.

      Вик не знал куда едет, словно сработал автопилот, но когда пришел в себя, то стоял напротив двери в особняк Алестеровых. Зачем он позвонил в звонок, сам не понял. Обычно он с пинка открывал дверь и шел прямиком в комнату к Киру, а сейчас все изменилось.

      Поэтому, когда ему открыл дверь удивленный Кир, зажавший во рту бутерброд, он не нашел ничего лучше, чем сделать шаг вперед и уткнуться ему лбом в плечо.

      - Ты пил? - уточнил Кир, так и не выпуская бутерброд изо рта и затаскивая его в дом.

      - Нет. Можно я у тебя поживу?

      - С отцом поругался? – Кирилл усадил парня на кровать, почти силой оторвав от себя, и метнувшись в ванную, накапал ему успокоительного, благо такого добра у взбалмошного подростка было полно.

      - Нет. Как ты думаешь, мой отец может быть жестоким с кем-то? – Вик не хотел говорить с другом об этом, но болезненная необходимость поделиться эмоциями была непреодолимая.

      - Я думаю, нам с тобой стоит серьезно поговорить…

  Часть 30

      Вик заметно напрягся, но все же, взяв себя в руки, максимально попытался отрешиться от реальности и сосредоточить внимание на друге. Кир был немного взвинчен, беспрерывно теребил светлые волосы, дергал пальцами, и никак не мог найти себе места. Складывалось впечатление, что он собирается с мыслями и никак не решит с чего начать.

      - Заебал маячить, говори уже.

      - Может, сначала ты мне расскажешь, почему пришел к такому вопросу? Отец вроде с тобой всегда хорошо обращался.

      - Так и есть, - Вик замялся, покрутил полупустую пачку сигарет в руках и отбросил ее на кровать, устало выдохнул и, уперевшись взглядом в плотно задернутые шторы, произнес: - Все последнее время идет не так. И дело не только в отце. Помнишь парня, с которым я встречался?

      Кир кивнул и напрягся, начало разговора ему не понравилось.

      - Блядь, как все сложно… В общем, у него на груди и спине шрамы есть, я никак не мог понять причину их происхождения, да и Глеб… - Кир вздрогнул, - никогда не рассказывал ни о них, ни о прошлом, ни о чем касательно его жизни. Он словно не жил раньше, а родился сразу взрослым, напрочь стерев свое прошлое. Почему отец был так настроен против него, тоже не мог понять. Свадьба эта еще, поводы тупые, от которых зубы сводит судорогой, и при всем при этом наши отношения с отцом не изменились. Блядь, я бред несу, - Вик застонал и, откинувшись на спину, тихо застонал.

      - Продолжай, - Кириллу едва удалось оставить голос спокойным и привычно отстраненным.

      В момент сделалось тяжело и нестерпимо хотелось распахнуть окно и впустить в комнату свежий воздух, потому что дышать стало нечем. Сейчас они не просто разговаривали, а раскрывались на встречу друг другу, вот только причина их разговора омрачала всю радость долгожданного сближения.