С.нежное сердце. Книга вторая

– Ух-ухух-ухух… Что это тут у нас? Позвольте-ка поинтересоваться…

Подойдя к ширме он сунул ладони в карманы и чуть наклонился – его взгляд стал искать в прорези металла родные включатели.

– Ага… – Он вынул из кармана правую и задумчиво потёр гладкий подбородок. – Кажись тут у нас вылет…

Незваный гость двинулся раньше, чем сообразил, что пора. Словно подчиняясь одним только древним, вшитым с рождения инстинктам он, как куница, мягко переставлял стопу за стопой, пригибался и пружинил ноги, готовый в любой момент скакнуть… и вот уже незамеченным остановился за спиной хозяина квартиры!

Как забавно: в детстве, когда играли в прятки, у него это всё никак не получалось, его всегда находили, однако спустя полную притворства жизнь он просто играючи подкрадывается к кому-то, кто не спит, ни пьян, не под наркозом…

На секунду возник соблазн свистнуть, что-нибудь спросить или даже просто постучать мужчине по плечу – полюбоваться его удивлённым лицом… Отказав себе в этом удовольствии человек плавно повёл рукой – рожки шокера соприкоснулись со спрятавшейся за светлым воротником шеей…

Разряд!

В воздухе треснуло, будто сломалась сухая ветка! В глаза ударило голубой вспышкой, однако тут же метал впился в несчастного глубже… и прижёг сотней киловатт! Мужчина ахнул! Вытянув спину он дёрнулся, как кот, схваченный за шкирку! Его правая метнулась к шее… так и не дотянувшись ослабла и вместе с хозяином полетела на бетон.

Обморочного тут же подхватив человек развернулся к раскрытой двери и быстро-быстро потащил его в темноту. Переступив порог он сделал ещё три торопливых шага и только тогда остановился. Отделавшись от живой ноши чужак зайцем метнулся обратно; облачённые в шерсть, уже начавшие потеть пальцы спешно притянули дверь назад и квартира вновь погрузилась во мрак.

Успел…

Слушая своё уже чуть разогнавшееся дыхание, чувствуя, как сердце застучало чаще, незваный гость вновь обернулся, но теперь выпрямился в полный рост.

Внутри полнейшая темнота и откуда-то дальше журчание… Хотя в квартире, он сам проверял, ни оружия ни скрытого видеонаблюдения и, скорее всего, теперь уже нет… да и не было никого, кто мог бы сопротивляться – всё равно человек остро, как бритвенный порез ощутил, что рискует! Действует не по плану! И этот отход, отступление от обыденности, эта игра с огнём… это, чёрт возьми, веселит!

Наверное иногда всё-таки стоит менять привычное… импровизировать… хотя бы для яркости ощущений.

Сбоку докатился приглушённый топот босых ступней. Ругаясь друг на друга юными голосами и требуя уступить в темноте возникли худые фигуры: два паренька, одному месяц назад исполнилось восемнадцать, второй летом отметит шестнадцатый год. Галинины сыновья.

– Пап! Что это было?! Ты слышал?!

– Пап! Юра, когда ты ушёл, отобрал мой телефон! Скажи ему – пусть отдаст!

Ребята, как и отец, в светлом – белые майки в темноте видны просто замечательно. Сделав спокойный шаг человек протянул руку к тому, что повыше…

Разряд!

Снова треск, точно ломается хворост! Во мраке голубая дуга вспыхнула особенно красиво; даже след на сетчатке остался, будто глаза сфотографировали. Старший и не понял, что произошло: в секунду он потерял сознание и свалился под ноги незнакомцу, чуть не задев головой уже валяющегося здесь отца.

– Пап! – Младший тут же попятился. – Что это было?.. Кто здесь?!

Палец левой щёлкнул кнопкой фонаря – из зеркального омута ударил луч яркостью свыше трёх тысяч люмен. Скользнув по полу, а затем и по ногам парнишки он ударил тому в глаза, вынудив вскинуть ладони.

– Кто это?! – Голос юнца сорвался на совсем уж девчачий визг. – Кто здесь?!

Тонкие юношеские руки мельтешат перед худым лицом, будто в попытке защититься. Паренёк хотел отшагнуть опять, но упёрся в стену; ещё и звучно втемяшился затылком.

– Ай!

Не вольный над рефлексами на секунду он пощупал будущую шишку – и это заставило его открыться, снова подставить щурящиеся глаза враждебной яркости. Подскочив к ребёнку человек выкинул правую! – и всё повторилось: разряд, треск, вспышка… падение и обморок.

Отец с сыновьями легли в прихожей будто в причудливом хороводе… Забыв о них тут же человек нацелил фонарь дальше, туда, откуда льётся журчание. И хотя только что знатно пошумели, всё равно стопы по привычке, будто сами по себе зашагали с пятки на носок – тихо, точно рысь крадётся.

Луч то и дело высвечивает нечто особенное: вот красивые «тик-таки» на стене – заводятся по старинке, перевешиванием грузиков; вот зеркало – чёрт, случайно засветил себе глаза… а вот и открытая дверь в спальню. Но там никого, туда не надо.

Бурление всё громче, оно уже отскакивает от стен, окружает. Свет фонаря выцепил в тупике близко поставленные двери: левая – в туалет, а правая…

Выхваченная фонарём, словно актриса прожектором, дверь тихонько дрогнула, мягко щёлкнул замок… полотно отворилось и в концентрированном свете возникла взмыленная рука. Вся блестящая, в клочьях пены, с длинными ухоженными ногтями она сунулась дальше и дверь придержала. Вслед за ней вылезла голова…