Читаем С тобой навсегда полностью

Я кручу головой. Ни за что не признаюсь.


Кандидат вдруг делает умное лицо и говорит менторским тоном:


— Вот видишь, Люба, как плохо не знать иностранных языков! А между тем он говорит: как здесь уютно. Ему определенно нравится здесь.


— Так и говорит? — удивляюсь я нахальству Кандидата.


— Именно!


Тут Петер Фолькер пытается улыбнуться:


— Я пл,ха понимайт по-русски! Еще пл,ха кофорит...


— Гут! — улыбается ему Кандидат. — Гут, камрад. Рот фронт! Брудершафт... Шпрехен зи дойч?


«Ну зачем он ломает комедию? — злюсь я. — Неужели так хочется выглядеть клоуном? А может, Кандидат решил продемонстрировать мне знание языка?»


У немца непонимание в глазах. Он опять смотрит на меня:


— Ду ю спик инглиш? Ду ю андэстэнд ми?


Я пожимаю плечами.


«Нет, я как продукт нашего школьного образования дальше этих фраз не ходок и обсуждать высокие материи типа «что случилось?» и «где болит?» — по-английски просто не потяну. А поддерживать клоунаду Кандидата — не в моем характере.


Здесь Кандидат принимается объяснять пострадавшему на пальцах, что его сбил какой-то автомобиль — очень «плёхой» черный автомобиль. Кандидат для пущей убедительности даже начинает урчать, как автомобиль... как черный автомобиль. Кандидат «скрипит тормозами» и затем, выразительно вытаращив свои и без того навыкате глаза, говорит — «бум!». Автомобиль уехал, и сейчас его не найти... А мы пострадавшего только подобрали, мы — милосердные добрые рашен люди с честными глазами; особенно вот она. Тут он тыкает пальцем мне в плечо, от чего я чуть не падаю.


Петер. Фолькер Леман переводит глаза с него на меня, силясь что-нибудь сообразить. А Кандидат, этот кит в костюме, опять начинает изображать из себя очень плохой автомобиль: слегка толкнув Петера Фолькера в плечо, громко урча и отдуваясь, он начинает удаляться в сторону кухни.


Немецкий доктор смотрит на Кандидата так, будто у того «крыша поехала». И мне становится очень смешно. Я смеюсь и этим, кажется, несколько разряжаю обстановку.


Потом мне в голову приходит неплохая идея...


Я показываю Петеру Фолькеру на его ушибленное бедро, потом на кровать, повожу гостеприимным жестом в сторону кухни, ванной и вообще, потом отбираю у Кандидата ключи, снимаю с кольца с брелком один ключ — от входной двери — и кладу его на стол. Подхватив Кандидата под руку, тащу его к выходу, попутно улыбаюсь Петеру Фолькеру.


— Бай-бай! — говорит Кандидат немецкому доктору, и мы захлопываем за собой дверь.


Я тут же отпускаю руку Кандидата.


Мы спускаемся лифтом в полном молчании. Уже в машине я спрашиваю:


— Что ж ты не признался? Ты ведь и есть тот самый «очень плохой автомобиль».


— Ему-то не все ли равно! — огрызается Кандидат. — Немчура проклятая! Уже в Питере — как дома. Расхаживают всюду, по сторонам не глядят...


Больше мы не разговариваем.


Он подвозит меня к общежитию, я выхожу из машины, не прощаясь. Я даже не захлопываю за собой дверцу — выражаю таким способом свое пренебрежение.


Я НАЙДУ ВАС, ЛЮБА...


С утра девочки собираются на работу, тихо переругиваются между собой, а я нежусь, потягиваюсь в постели — мне сегодня в театр только к одиннадцати; можно позволить себе расслабуху. Впрочем скоро я вспоминаю, что у меня есть еще одно важное дело, и тоже поднимаюсь.


Завтракать садимся вместе.


Между делом рассказываю подругам, что была вчера на концерте:


— И как вы думаете, кого я там встретила?


Надежде не очень интересно. Она даже ухом не ведет; она во власти собственных мыслей.


А вот Вера сразу переполняется любопытством:


— Кого?


— Музу...


— В смысле, Ленку?


— Да, представь себе.


Такой незатейливый получается разговор, но Вера любит именно такие — простенькие, «жизненные», как она сама выражается, беседы. Разумные ее скоро утомляют: она не любит разговоры «за чашечкой кофе», она предпочитает разговоры «за семечками»...


— Ленка, значит, по концертам ходит! — почему-то это впечатляет Веру, и она округляет глаза. — И ее парень, конечно, был? Ну... этот — вчерашний.


— Был красавчик.


— Мэн! — вставляет бесстрастным голосом Надежда.


— И что Ленка говорит? — интересуется Вера.


— Ничего. Мы не разговаривали. Как-то не сложилось... — я затрудняюсь подобрать сразу убедительное объяснение. — На разных уровнях оказались, что ли?


— На каких уровнях? — не понимает Вера.


— Ну это так... отвлеченное, — я неопределенно взмахиваю рукой. — Считай, виделись издалека.


Надежда первой уходит из-за стола.


А Веру разбирает любопытство:


— И что?


— Ничего. Она осмотрела Кандидата с ног до головы. По-моему, он ей даже понравился!


— Что ты говоришь! Кандидат ей понравился?


— Во всяком случае какая-то улыбочка — не очень понятная — блуждала у нее на губах.


— А ты?


— Что я? Ты же знаешь, как я отношусь к Кандидату! Увел бы его кто-нибудь, что ли.


— Не скажи! — вдруг высовывается из душевой Надежда. — Он у тебя не дешевка. Видный мужчина...


«Она, кажется, смеется надо мной!»


— Забери его себе, дорогуша, и поклоняйся! — огрызаюсь я. — Завязывай ему шнурки.


Они смеются в ответ, причем обе смеются как-то задумчиво. Я изумляюсь:


«Неужели забрали бы, если б забирался?»


Перейти на страницу:

Похожие книги