Читаем С тобой навсегда полностью

Подруги уходят первыми. За ними спускаюсь и я. Вызываю от вахтера такси.


Через четверть часа называю таксисту адрес.


— Где это? — не знает он.


— Район новостроек...


— Сейчас всюду новостройки, — роняет он и довольно резко трогается с места.


Водитель, оказывается, отлично знает, «где это», но почему-то ему захотелось покапризничать. Наверное, ему жаль мучить машину на ухабах. Другого объяснения я не нахожу.


Минут через сорок мы на месте. Я расплачиваюсь, поднимаюсь на шестой этаж. Нажимаю на кнопку звонка.


Некоторое время за дверью тихо. Я уже начинаю подумывать, не ушел ли Петер Фолькер еще вчера. В таком случае я напрасно сюда приехала.


Но тут замок щелкает, дверь отворяется.


Петер Фолькер вопросительно смотрит на меня. Наконец узнает (я в другом наряде сейчас). В глазах его что-то неуловимо меняется: он видит во мне уже не только хозяйку квартиры (хотя никакая я не хозяйка!), но и женщину. Я угадываю по его глазам — он видит во мне интересную женщину.


Петер Фолькер склоняется слегка и делает осторожный приглашающий жест рукой.


Я вхожу и без всяких обиняков заговариваю с ним по-немецки:


— Это ваше полное имя — Петер Фолькер... А какое основное? Как называют вас друзья?


— Можете звать меня Петер, — вижу, бровь его удивленно ползет вверх; после вчерашнего вечера пантомимы и клоунады он совсем не рассчитывал услышать что-либо членораздельное и понятное ему. — А как — вас?


— Хорошо, Петер! А меня зовут Люба. Или Любаша — как вам больше нравится! — я улыбаюсь ему; я, конечно, не вижу, как выглядит моя улыбка со стороны, но мне хотелось бы, чтобы улыбка получилась солнечной: этот Петер очень симпатичный, и вполне понятно мое желание понравиться ему.


— Любаша — красивое имя! — кивает Петер.


Он, кажется, несколько смущен.


Я снимаю косынку, вешаю на крючок:


— Что же мы стоим в прихожей? Я принесла вам завтрак. Вы, конечно же, хотите есть.


— Да. Я бы не отказался... — он улыбается мне в ответ. — Честно говоря, я собирался уходить. Чужая квартира... Но не знал, как быть с ключом.


— Уходить? — я взглядываю на его левое бедро. — А как ваша нога? В порядке?


— Немного болит, — он морщится. — Но можно терпеть. Можно даже ходить не хромая.


Я включаю духовку (какое это, вероятно, убожество в его глазах!), выкладываю на противень несколько бутербродов с сыром и ветчиной. Ставлю на огонь чайник.


Петер с интересом глядит на меня, возвышается посреди кухни. Сегодня я замечаю, что он высок. Да, когда он стоит, он очень высок.


— Садитесь, пожалуйста, Петер.


Он послушно садится на табурет.


— Простите... Наверное, мне все-таки следовало уйти, оставив ключ под ковриком. Я доставляю вам лишние хлопоты.


— Ничуть. Вы как будто озадачены чем-то. Да?


— Немного... вчера вечером вы не говорили по-немецки.


Я оборачиваюсь:


— Да, не говорила. Точнее, не хотела говорить по-немецки при этом человеке.


— Он не ваш муж?


— Нет, Боже упаси!


Петер вздыхает — как бы с облегчением:


— Знание немецкого — это ваша тайна?


Я пожимаю плечами:


— Пожалуй, не для всех. Моя мама — из семьи советских немцев. Я не афиширую это.


Лицо Петера становится напряженным. Он не понимает чего-то важного.


А я круто меняю тему разговора:


— Хочу, чтобы была ясность, Петер. К великому сожалению, это мы вчера сбили вас.


— Вы? — он на миг задумывается. — А мне показалось вчера... Эти странные объяснения вашего друга.


— Вы неправильно поняли его, — выкручиваюсь я. — Он просто дурачился. Он шутник по природе.


Петер глядит на меня тепло:


— Хорошо, что все обошлось. Представляю, скольких страхов вы натерпелись!


— Да, было! — я вспоминаю, как обливалась над ним слезами. — А можно спросить вас? Что вы делали в том районе в столь поздний час?


— О, здесь нет тайны! — Петер оживляется. — Я по профессии врач. Раньше некоторое время занимался гипнозом. И русские друзья попросили меня полечить одну женщину. Мы приехали к ней, я провел сеанс. Потом ужинали. Задержался немного.


Я удивлена:


— Они не предложили вас проводить?


— Предложили, конечно! И даже очень настаивали. Но я сам отказался. Не хотел утруждать людей. К тому же люблю ходить один по незнакомым городам. Чувствуешь себя первооткрывателем. Есть в этом что-то волнующее.


— Есть, конечно... Вы — лирик. Однако все могло очень худо обернуться!


— Не обернулось же! — возражает Петер. — Даже наоборот...


Я не уточняю, что он имеет в виду, говоря «наоборот», но, кажется, догадываюсь. Об этом нетрудно догадаться, если видеть, с каким удовольствием Петер глядит сейчас на меня.


Пока я готовлю легкий салат из томатов, бутерброды доходят до нужной кондиции. Одновременно закипает чайник.


Я приглашаю гостя к столу. Достаю из корзинки, что принесла с собой, столовые приборы, салфетки.


Составляю Петеру компанию.


Перейти на страницу:

Похожие книги