С вождями и без них

Летом 1988 года в Москве должно было состояться очередное заседание Комитета министров обороны государств - участников Варшавского Договора. Генеральный штаб присылает материал для беседы генсека с членами комитета. Даже самый придирчивый глаз не обнаружит в нем подвоха. В полном соответствии с нашим внешнеполитическим курсом и состоянием переговоров по военным вопросам с США подчеркивается готовность завершить вывод советских войск из Афганистана, добиваться радикального сокращения стратегических наступательных вооружений при одновременном укреплении режима Договора по ПРО, а также значительного сокращения вооруженных сил и вооружений от Атлантики до Урала; принимать меры по предотвращению угрозы военного нападения (инициатива ГДР и ЧССР о безъядерном коридоре в Центральной Европе и о выводе наиболее опасных наступательных вооружений из зоны непосредственного соприкосновения двух военных блоков), созданию зоны, свободной от ядерного и химического оружия на Балканах и т. д. Вновь делается акцент на оборонительном характере стратегической доктрины Варшавского Договора.

А незадолго до этого, знакомясь с проектом доклада Главнокомандующего вооруженными силами ОВД маршала Виктора Григорьевича Куликова, можно было убедиться, что генералитет не принимает всерьез все эти бесконечные инициативы, исходит из убеждения, что, пока политики и пропагандисты болтают о разоружении, военные должны заниматься своим делом. Так, из проекта доклада следовало, что, несмотря на соглашение по ракетам средней и малой дальности, военная опасность в Европе фактически не уменьшилась, а увеличилась. Значит, необходимо перевооружение всех видов вооруженных сил, нечего и думать о сокращении военных расходов, нужно изыскивать средства для дальнейшего значительного их роста.

Мы повсюду твердили о готовности к полному запрещению и ликвидации химического оружия, а из доклада выясняется, что "возрастает роль химического обеспечения боевых действий войск" и что в связи с этим химические войска "должны будут усилены огнеметными средствами и средствами обеспечения маскировки". Своеобразно трактуется концепция оборонительной доктрины. Оказывается, раз уж мы ее приняли, нужно в следующем пятилетии уделить "больше внимания десантно-штурмовым войскам". Вносится предложение об увеличении резерва по горючему, боеприпасам на территориях Венгрии и Болгарии, образовании запасов вооружений и техники для развертывания резервных формирований, расширения аэродромной сети, оборудования защитных укрытий для боевых самолетов и т. д.

По указанию генсека в доклад маршала были внесены коррективы, из документа убраны наиболее одиозные формулы. Но это, естественно, никак не отразилось на настроениях и планах военных, которые продолжали с упорством гнуть свою линию. Накануне каждого заседания ПКК приходилось буквально выбивать согласие на каждую небольшую подвижку в сторону реального разоружения. Среди наших партнеров из Министерства обороны и Генштаба было немало интеллигентных толковых людей, но корпоративный дух почти всегда брал верх. И мне кажется, они не воспринимали всерьез доводов, что милитаризм подорвал силы страны, что она все больше уподобляется колоссу на глиняных ногах. "Уж чего-чего, а для своей армии народ деньги всегда найдет. Он ее любит" - вот что сидело в их сознании, отгоняло мысль о необходимости хоть чем-то поступиться.

Разумеется, за этим упорством стоял и вполне весомый эгоистический интерес. Наш генералитет привык к отеческой заботе партии и жил на широкую ногу даже сравнительно с высокопоставленными работниками партийно-государственного аппарата. Глубоко проникла в эту среду и коррупция. Одним из самых доступных методов личного обогащения была торговля живым товаром. Пришлось заниматься расследованием скандальных дел и работникам Отдела ЦК. Командиры некоторых частей, дислоцированных в Чехословакии, вступали в "деловое партнерство" с местными хозяйственниками - солдаты отряжались на уборку урожая или строительство. Журналисты с чувством расписывали это как образец дружбы народов, а председатель колхоза в порядке возмещения "интернациональной помощи" вручал нашему генералу или полковнику конверт с кронами и поставлял продукты к его столу. В нескольких случаях современные работорговцы были пойманы за руку, но, насколько мне известно, виновных отправили в отставку и дела замяли, чтобы не наносить ущерба чести советской армии.