Сад

— Живём мы на одной и той же Чистой гриве. Работаем в одинаковых природных условиях, а по урожаю разница, как между чёрным и белым. Мне даже стыдно наш умолот назвать… А вся беда в том, что гляденцы долго цеплялись за дедовскую старину. Я ценю народную мудрость и опыт простых хлеборобов. Но из всего прошлого надо выбрать то зёрнышко, которое называют жемчужным, и посеять его в хорошую почву. А у нас держались за всю старую замшелую кочку…

— Мастак поклёпы сыпать! — выкрикнул с места Забалуев. — У тебя хлеб не уродился, а дядя виноват.

— Мы начали учиться у луговатцев, — продолжал Огнев, — да с опозданием: засуха навалилась. Не успели подготовиться, чтобы встретить её в штыки…

Василий порывался встать и добавить: «Постараемся догнать!.. У нас в питомнике приготовлены тополя, клёны, липа… Нынче высадим…» Огнев о том же самом сказал двумя скромными, но прозвучавшими с достаточной силой и уверенностью, словами:

— Мы наверстаем!.. А Павлу Прохоровичу спасибо за урок!..

— Спасибами разбрасываться — невелика хитрость! — опять выкрикнул Забалуев. — Но от них, понимаешь, люди портятся…

Председатель пригласил его на трибуну.

— Могу и оттуда. Могу! — согласился Сергей Макарович и, стуча подкованными каблуками сапог, поднялся на сцену. — Оно, конешно… Шаров среди хлеборобов живёт, пшеничку выращивать вроде бы научился. Что правда, то факт. И я тоже подчёркиваю. Но поглядели бы вы летом на его поля: потери большие! Ой, большие! Убирать начали в прозелень — половину комбайны не вымолотили. Я из города ехал, заглянул, в соломе колоски наощупь проверил. А на сушилке недозрелое зерно сморщилось. У меня у самого в Глядене так бывало, чего греха таить… А где хлеб перестоял, там много осыпалось… Тут Огнев за старину ругал, всё в одну кучу свалил. Надо разобраться. Как делали здешние мужики? Скосят пшеничку — она в валках или в снопах дойдёт. Мы нынче проверили на факте.

— У вас посев-то с гулькин нос! — крикнули из зала.

— Не об этом разговор, — продолжал Забалуев. — Я толкую: у старых хлеборобов, понимаешь, надо поучиться! Тоже были, как говорится, дельные мужики.

— Да-а, — многозначительно пробасил председатель, отыскивая глазами своих сотрудников. — Тут есть над чем подумать и кафедре земледелия, и кафедре механизации. Может быть, нынче летом выехать к товарищу Забалуеву, изучить на месте. — Повернулся лицом в сторону трибуны, — Ну, а о соискателе что вы скажете? О диссертации?

— О чём, — шевельнул бровями Забалуев. — Я всё на фактах выложил. А попусту говорить не привык…

В зале засмеялись. Сергей Макарович недоуменно, чувствуя свою правоту, спокойно спустился со сцены.

После короткой заключительной речи Шарова председатель закрыл рукопись, похлопал по ней мягкой рукой — всё ясно! — и, поднявшись со стула, объявил перерыв для тайного голосования «на предмет присуждения искомой степени».

И никто не сомневался, что после этого голосования Шаров будет кандидатом сельскохозяйственных наук.

5

Два «газика» вырвались из леса на полянку, где стояла маленькая избушка. На одном приехал Шаров, на другом — Огнев и Бабкин.

Единственное окно сторожки было распахнуто навстречу весне. Через него доносился знакомый голос диктора: передавали вести с Куйбышевгидростроя…

На подоконнике появилась пёстрая собачонка, спрыгнула на землю и со звонким лаем понеслась к машинам.

— Дружок! — крикнул Шаров. — Не узнал, подлец?!

Скрипнула дверь. Сутулясь, вышел Кузьма Грохотов.

На плечи был наброшен старый полушубок. Усы — белее снега. Одни глаза не поддавались старости — хранили в себе огоньки добродушной улыбки.

— Гостей-то сколько нагрянуло! Вот славно!

— Мы вроде разведчиков. Главные силы, я тебе скажу, нагрянут через несколько дней. Только успевай встречать!

— Ну?! Пора. Давно пора!

Перебивая друг друга, Шаров и Огнев рассказывали: два колхоза будут вместе достраивать гидростанцию! От государства получена ссуда. А строители большой ГЭС дают два экскаватора, самосвалы!.. И своих людей обещают! К осени всё будет закончено. Оба посёлка и Гляден получат свет. На полевых бригадах и фермах появятся электромоторы…

— Дождались весны!.. Да вы проходите в избу. Проходите, — суетился старик. — По такому случаю можно бы… Ежели не забыли захватить?..

— Не забыли, Кузьма Венедиктович! — улыбнулся Огнев, покручивая ус. — Порядок знаем!..

— Это от нас не уйдёт, — остепенил их Шаров. — Дайте взглянуть на реку…

Все двинулись к берегу. Огнев многозначительно моргнул Грохотову:

— Есть ещё одна причина… Павел Прохорович вроде именинника! Вчера…

— О-о! — загудел старик. — Это мы так не оставим! — Шутливо ткнул Шарова кулаком в бок, — Чего помалкиваешь-то?.. Сколь ни трудно было, а ты своего достиг!.. Люблю таких, у кого кремешок в характере!..

Дошли до Жерновки. Мутная, похожая на плохую брагу, вода плескалась у обрывистого, каменного берега.

— А я, Павел, тоже без дела не сидел. Вон гляди: сделал двери, сколотил рамы…