Сад

— Если на этом поле, — говорил Шаров, — сохранить влагу до июньской жары, тогда мы опять будем с хлебом.

— Вы что же — четвёртую засуху ждёте?!

— Ждать — не ждём, а на всякий случай готовимся…

2

Среди гостей был Забалуев.

…Три года назад, Векшина привезла его в отдалённую маленькую артель «Прогресс», расположенную среди гор и лесов. Едва они успели войти в переполненную контору перед началом собрания, как по углам захихикали молоденькие просмешницы:

— Глядите — жениха примчали на смотрины! Лысого!

— Вроде — староват…

— Наверно, больше никуда не пригодился…

Софья Борисовна слышала эти насмешки, потому и говорила долго о его опытности, о его энергии, даже о славе упомянула.

Он сидел, задумчиво опустив голову. Да, была когда-то у него слава, но непостоянная, вроде вешней воды на заливных лугах. Разлилась вода толстым слоем, всюду разлилась, докуда достигал глаз, и Сергей Макарович чувствовал себя карасём на выгуле: привольно, куда вздумал, туда и плыви. Но вот начала скатываться вода, всё быстрее и быстрее, оголились луга, пересохли озёра, и в жабрах захрустел сухой песок — дышать стало нечем!.. Сам виноват — засиделся на одном месте. Пора — в новый водоём. И здесь он себя покажет. Сызнова выйдет в знатные… Он поднял голову. На трибуну шагнул твёрдо и уверенно. Говорил о высоких урожаях, обещал богатый трудодень. Его приняли в колхоз и тут же избрали председателем.

Хозяйство было небольшое. Председателю записывать ничего не требовалось, — всё умещалось в голове.

Хлеб сеяли на маленьких полосках, окружённых лесами. Засухе в эту благодатную долинку был заказан путь. Хлеба и травы там росли хорошие, и в эти трудные годы артель «Прогресс» чаще всего занимала в сводках второе место после «Новой семьи». Кое-кто уже опять ставил Забалуева в пример, а сам он на собраниях и совещаниях громогласно заявлял:

— Обгоню!.. Выйду на первое!..

Теперь он молча ходил по сугробу, косо посматривал на лесную защиту и про себя дивился: «Ишь ты! Вырастил!.. Вон какие деревья вымахали! Кто бы мог подумать. Ведь садил-то прутики…»

Огнев спросил без всякого умысла:

— Ну, какое, Сергей Макарович, твоё мнение?

— А тебе чего надо? — огрызнулся тот. — Чего ты выскакиваешь вперёд других? Мнение, мнение… Дай срок. Потерпи. А я скажу. Скажу. Я не привык молчать…

Сергею Макаровичу уже трудно было удержаться, и он начал пенять:

— Ты посчитал: Забалуев кончился! Остаётся только в сторожа пойти! А сам-то ни тпру, ни ну… Ваша «Победа» всё время где-то внизу сводки… — Он погрозил пальцем. — А насчёт меня ошибся: рано закапывать Забалуева! Рано! Его ещё в ступе не утолчёшь!

— Да что ты, Сергей Макарович? Что ты? — пытался унять его Огнев. — Я тебе желаю добра, успехов…

— Я давно Сергей. И давно Макарович… Видал дуплистые деревья? Те падают от малого ветра. А звонкие, у которых нутро крепкое, те стоят долго. Им ничто нипочём. Бывало, ударишь обухом — звенит сосна, как медная. Вот и я такой же!.. А ты обрадовался…

Прислушиваясь к шумному разговору, знакомые и незнакомые люди уже начали посмеиваться. Огневу ничего не оставалось, как отойти от своего громкоголосого собеседника…

После осмотра полей все вернулись в село и направились в двухэтажный каменный клуб, где было назначено выездное заседание учёного совета сельскохозяйственного института.

3

Василий издалека заметил Капу в её диковатом оранжевом платье. Она шла серединой улицы, замедляя шаг против каждого дома, чтобы все успели разглядеть — на ней новое платье. Шёлковое!

— Как там заседание? — спросил Бабкин, останавливаясь поговорить с ней. — Не скоро начнётся?

— Я про то не знаю, — мотнула головой Капитолина, поправляя шпильку в волосах. — Чего мне там? От заседания на трудодни копейка не прибавится!..

Капа дёрнула Василия за рукав пиджака и расхохоталась:

— Замуж вышел в чужую деревню, а о своей всё-таки тоскуешь? Ага? Я так и знала, что будешь сохнуть!

— Ты всё такая же…

— А чего мне унывать? Во мне веселья — как дрожжей в хорошем тесте! Ха-ха…

Бабкин завёл разговор о саженцах винограда, которые ему хотелось взять у них и увезти в Гляден.

— У Тыдыева спроси, — сказала Капитолина. — А я нынче даже не видала, как виноград у него растёт. В саду бываю редко. Я — жена бригадира! Могу и повольготничать!.. Не смотри на меня букой. Это я с тобой так разговариваю. А другим отвечаю: «Детная мать. Ребятишек кормлю»…

— Зачем же тебя в школу садоводов посылали? — покачал головой Василий.

— За Тыдыевым! — расхохоталась Капа громче прежнего, но тут же перешла на серьёзный тон. — Ты — молодец! В ту первую весну нашёл ко мне подход: на звено поставил! И я, ты помнишь, всегда была впереди! А теперь, подумай, меня обратно задвинули в рядовые. Да ещё хотели — под начальство к своему мужику. А мне что-то не хочется. Не заманивает меня такая работа, когда большого спросу нет. Показать себя не на чем. Лучше я дома позагораю. А Тыдыеву хватит того, что в горнице по ночам верховодит. Ха-ха… Ко мне ни с какой стороны не подцарапаешься: минимум трудодней я вырабатываю, когда от колхоза на базаре торгую…

— Нетяжёлая работа.