Сад (переработанное)

— Могу и оттуда. Могу! — согласился Сергей Макарович и, стуча подкованными каблуками сапог, поднялся на сцену. — Оно, конечно… Шаров среди хлеборобов живет, пшеничку выращивать научился. Что правда, то факт. И я то же подчеркиваю. Но поглядели бы вы летом на его поля: потери большие! Ой, большие! Убирать начали в прозелень — половину комбайны не вымолотили. Я из города ехал, заглянул, в соломе колоски на ощупь проверил. А на сушилке недозрелое зерно сморщилось. У меня у самого в Глядене так бывало, чего греха таить… А где хлеб перестоял, там много осыпалось… Тут Огнев за старину ругал, все в одну кучу свалил. Надо разобраться. Как делали здешние мужики? Скосят пшеничку — она в валках или в снопах дойдет. — Мы нынче проверяли на факте.

вас посев-то с гулькин нос! — крикнули из зала.

— Не об этом разговор, — продолжал Забалуев. —

Я толкую: у старых хлеборобов, понимаешь, надо поучиться! Тоже были, как говорится, дельные мужики…

— Да-а, — многозначительно пробасил председатель, отыскивая глазами своих сотрудников. — Тут есть над чем подумать и кафедре земледелия, и кафедре механизации. Может быть, нынче летом выехать к товарищу Забалуеву, изучить на месте. — Повернулся лицом в сторону трибуны. — Ну, а о соискателе что вы скажете? О диссертации?

— О чем? — шевельнул бровями Забалуев. — Я все на фактах выложил. А попусту говорить не привык…

В зале засмеялись. Сергей Макарович, чувствуя свою правоту, спокойно спустился со сцены.

После короткой заключительной речи Шарова председатель закрыл рукопись, похлопал по ней мягкой рукой — все ясно! — и, поднявшись со стула, объявил перерыв для тайного голосования «на предмет присуждения искомой степени».

И никто не сомневался, что после этого голосования Шаров будет кандидатом сельскохозяйственных наук.

5

Два «газика» вырвались из леса на полянку, где стояла маленькая избушка. На одном приехал Шаров, на другом — Огнев и Бабкин.

Единственное окно сторожки было распахнуто навстречу весне. Через него доносился знакомый голос диктора: передавали вести с Куйбышевгидростроя…

На подоконнике появилась пестрая собачонка, спрыгнула на землю и со звонким лаем понеслась к машинам.

— Дружок! — крикнул Шаров. — Не узнал, подлец?!

Скрипнула дверь. Сутулясь, вышел Кузьма Грохотов. На его плечи был наброшен старый полушубок. Усы — белее снега. Одни глаза не поддавались старости — хранили в себе огоньки добродушной улыбки.

— Гостей-то сколько нагрянуло! Вот славно!

— Мы вроде разведчиков. Главные силы нагрянут через несколько дней. Только успевай встречать!

— Ну? Пора. Давно пора!

Перебивая друг друга, Шаров и Огнев рассказывали: два колхоза будут вместе достраивать гидростанцию! От государства получена ссуда. А строители большой ГЭС дают экскаваторы, самосвалы!.. И своих людей обещают! К осени все будет закончено. Оба поселка и Гляден получат свет. На полевых бригадах и фермах появятся электромоторы…

— Дождались весны!.. Да вы проходите в избу. Проходите, — суетился старик. — По такому случаю можно бы… Ежели не забыли захватить?..

— Не забыли, Кузьма Венедиктович! — улыбнулся Огнев, покручивая ус. — Порядок знаем!..

— Это от нас не уйдет, — остепенил их Шаров. — Дайте взглянуть на реку…

Все двинулись к берегу. Огнев многозначительно моргнул Грохотову:

— Есть еще одна причина… Павел Прохорович вроде именинника! Вчера…

— О-о! — загудел старик. — Это мы так не оставим! — Шутливо ткнул Шарова кулаком в бок. — Чего помалкиваешь-то?.. Сколь ни трудно было, а ты своего достиг!.. Люблю таких, у кого кремешок в характере!..

Дошли до Жерновки. Мутная, похожая на плохую брагу, вода плескалась у обрывистого, каменного берега.

— А я, Павел, тоже без дела не сидел. Вон гляди: сделал двери, сколотил рамы…

Грохотов кивнул на здание гидростанции, что надежно притулилась к высокой скале. Нижний этаж, который омывала вода, был железобетонным, верхний — из сосновых бревен. Шиферная крыша сливалась с серым гранитом Бабьего камешка. В оконных проемах белели новенькие рамы. Оставалось только застеклить да покрасить!

Шаров шутливо пожурил старика. Послали его сюда сторожить, а он — опять за ремесло!

— Знаешь, Павел, сосновая стружка больно хорошо пахнет! Не могу отвыкнуть…

Кузьма Венедиктович отправился готовить завтрак, а Шаров, Огнев и Бабкин, цепляясь за щели, взобрались на скалу. Оттуда были видны бор, поля и оба выселка. Вдали угадывалось устье Жерновки. Немного выше его на берегах большой реки раскинулись поселки строителей мощной гидростанции. Там, отхватив изрядную долю русла, всю зиму вбивали металлический шпунт в каменное дно. Теперь перемычка уже готова, но воду из нее еще не откачали. Фронт работы для экскаваторов в котловане откроется только через месяц. Вот на это-то время и обещали строители пригнать машины к Бабьему камешку…

—нельзя ли плотину поднять повыше? — спросил Огнев. — Чтобы в Язевой лог напустить побольше воды…

— Там и так, я вам скажу, будет двухметровая глубина, — ответил Шаров.

— Вот порыбачим! — оживился Бабкин.