Сад (переработанное)

Однажды вечером Капа появилась с пестрым букетом кукушкиных башмачков. Тут были и розовые, и малиновые, и желтые, яркие, как пламя. Кто не залюбуется такими?! Подойдя к столу бригадира, она выдернула из горшочка незабудки и хотела на их место поставить редкостный букет. Но Вася оттолкнул ее цветы и выхватил свои из ее руки.

— Чудной ты! — удивилась Капа. — Кукушкины башмачки не всякому попадаются, а глянутся всем, кроме…

— Ну и ставь их там, где они нравятся.

— И поставлю. В красном уголке на самое лучшее место. По крайней мере, девчата порадуются. А ты сиди со своим чахлым пучочком.

Передернув плечами, Капа скрылась за дверью.

С тех пор прошел месяц. Букет из незабудок давно завял. Но Васе было жаль расставаться с ним. Он выплеснул воду из горшочка, а сухие цветы поставил на полку с книгами.

— И зачем тебе дался этот веник? — спросила Капитолина.

— Погоду отгадывать.

— Смешные вы люди! Кузьма Венедиктович отгадывает погоду по усам: мягкие — к дождю, жесткие — к сухим дням. А ты травку в отгадчики поставил. Купил бы барометр.

Капа подошла к столу, за которым сидел Вася, и лукаво улыбнулась:

— Слушай, бригадир, нарвать тебе букет из белых ромашек?

— Не надо.

— Зря отказываешься. Если хочешь знать, ромашка из всех цветов — самолучший отгадчик. Сиди за столом и выщипывай по лепестку. — Капа покачивалась из стороны в сторону. — «Любит, не любит, к сердцу прижмет…»— Озорно подмигнув, выкрикнула — «К черту пошлет!»— и выбежала в сад.

Прошла добрая половина лета. Отцвели луговые цветы. На столе у Васи больше не появилось ни одного букета.

Капа надеялась на успех: пусть не скоро, но переменится Васятка, — выйдет она за него. Станет мужней женой, и жизнь пойдет по-другому. У нее останется забота — о минимуме трудодней. Выработает минимум и будет — жена садовода! — дома сидеть, как сидят по домам жены некоторых бригадиров. Если Шаров начнет упрекать, она ответит:

«А ваша супруга в библиотеке загорает! Дорогу в поле позабыла…».

Все это — в будущем, а пока что приходится показывать, что она — трудолюбивая и заботливая звеньевая. Васятке это нравится.

По утрам, едва бригада успевала позавтракать, Капа командовала:

— Девки, в поход!

Вооружившись тяпками для рыхления почвы, они отправлялись на межу колхозных земель. В полдень повариха доставляла обед к месту работы и в сад звено возвращалось только поздно вечером.

— Ну, как приживаются наши саженцы? — спрашивал бригадир.

— Попробовали бы не прижиться! — отвечала игриво Капа. — У меня на посадку рука легкая, а на непослушных — тяжелая. Ха-ха. Они меня боятся: стоят все кудрявенькие.

Васе давно хотелось взглянуть на лесную полосу, но неотложные хлопоты удерживали его в саду. То он занимался искусственным опылением яблони, то прополкой грядок, где были посеяны семена крыжовника, собранные отцом. Всходы не показывались, и Вася все чаще и чаще рыхлил грядки, покрывавшиеся после дождей твердой коркой.

Почти каждый день он наведывался туда, где зимой Вера помогала ему сеять березку; осторожно приподнимая пласт сена, осматривал поверхность черной, как грачиное крыло, сырой земли. Но там тоже не было заметно ни одной зеленой точки. Неужели семена, собранные им самим всего лишь прошлым летом, оказались невсхожими? Обидно. Очень обидно. Если бы он знал, не обмолвился бы при Вере. В Глядене услышат про неудачу, и девушка, чего доброго, посмеется над его пустой затеей: «Не вышло у тебя… Ничего не вышло…» И напишет тому… своему: «Есть в Луговатке один чудачок…» Ну и пусть пишет. А он, Василий Бабкин, не отступится. Он добьется своего — вырастит саженцы березки. Ведь для них уже намечена полоса поперек всей Чистой гривы.

Помогли проливные дожди. На заветной делянке сено всегда было влажным, и под ним наконец-то появились маленькие, словно капельки, нежные листочки. Увидев их, Вася радостно вскрикнул:

— Растет! Растет моя… наша березка! Наша!

Первой об этой радости должна узнать Вера. Надо написать ей, несмотря ни на что… Написать немедленно…

Вечером, сидя за столом, Вася несколько раз доставал листок почтовой бумаги, но тут же и останавливал себя: «Ни к чему все это…»

Взял обычный лист и начал писать в краевую газету. «Пусть читает… и не думает, что написал для нее одной. Я со всеми поделюсь радостью…».

Кудрявая, веселая береза! После дуба, она едва ли не самое могучее из деревьев. Высоко в небо вскинула свои зеленые ветви. Стоя одиноко где-нибудь на бугре, она выглядит хозяйкой поля, а в молодой роще походит на девушку в хороводе. Любые невзгоды ей нипочем. Но в первые дни жизни она — хилый младенец. Ее приходится оберегать от солнца, от горячего ветра.

Есть хорошая поговорка: «Цыплят по осени считают». И для березки ранний счет может оказаться ошибочным. Лучше всего письмо в газету отложить до осени, когда сеянцы поднимутся над землей и окрепнут. Может, взойдет и крыжовник. Вера прочтет письмо в газете и…

За плечами неожиданно появилась Капа; глянув на исписанный лист, упрекнула:

— Про березку строчишь?! И что ты, бригадир, прилип к ней? А на наши саженцы даже не взглянул, будто они тебе пасынки.