Сады Хаоса. Книга 1. Закон необходимости

– Племя Тату всегда было известно вашим предкам. Восемь детей из рода Тату служили королевству. Все они командовали подразделениями сантаров. За великие подвиги, совершенные во имя Фаэтона, им со дня рождения даровано рыцарство. Племя Тату пользуется особыми королевскими привилегиями. То, что этого не помнят ваши советники, – он бросил пронизывающий взгляд в сторону притихшей придворной челяди, – прискорбно. Все это есть в летописях Фаэтона.

– Да, распустились, – недовольно произнес король. – Придется заняться ими…

– Теперь о детях Тату, – продолжил Адри. – Племя Тату и дети Тату – не одно и то же. В этом племени очень редко рождаются избранные, отмеченные Творцом – Великим Звездным Небом, дети с уникальными способностями, а в нашем понимании – неполноценные инвалиды. Почему дети Тату рождаются только в этом племени, – никто не знает. Мои предшественники-маги объяснили это тем, что они не фаэты, а переселенцы из другого мира. Но какого и почему – неизвестно. К тому же, им покровительствуют жрецы храма Ши Тай.

– В чем мнимая ущербность этих детей? – осведомился король.

Младенцы Тату в мир Фаэтона приходят слепыми, немыми и глухими, с маленьким круглым родимым пятнышком на макушке головы. С таким же пятнышком, мой повелитель, родился и этот малыш.

– Как это удивительно, Адри! – воскликнул король. – Вроде бы все понятно и в тоже время ничего не понятно. Наши дети приходят в мир Фаэтона с первым криком, плачем и глазами, которые вскоре начинают различать мать и окружающий мир. А у них все иначе.

– О, ваша светлость! – воскликнул первый маг королевства. – Великая тайна их прихода в последовательной цепи новых рождений. Дети Тату, придя в мир Фаэтона, с первых же минут начинают постигать тайны мира только через свою кожу и обоняние. В две недели они на расстоянии, из десятка женщин, по теплу тела определят свою мать, прохладу стен родной пещеры и жар ее очага. Через год они сами выйдут из пещеры и по одним им известным приметам найдут дорогу обратно. А вскоре ребенок Тату, по сути не зрячий, из пасущегося стада животных безошибочно выделит только тех, что принадлежат его семье. А через два года он на расстоянии почувствует жажду цветка. Как вам это, ваша светлость?

– Как необычно ты говоришь, Адри!

– Об огне, воде, ветре и Солнце, обо всем, к чему прикоснутся их тела и души, они узнают за эти годы значительно больше, чем все философы Фаэтона. Поэтому они больше мудрецы, чем воины. Хотя и воины они отменные, только не в нашем понимании. Дети Тату на расстоянии, неведомым нам внутренним зрением определяют врагов и друзей племени. Они узнают об угрозах врага, расскажут о его силе, приемах, которыми он владеет, и какое оружие достанет из-за спины… По сути, в своей жизни дети Тату, как я уже говорил, ваша светлость, проходят целую цепь новых рождений.

– Новых рождений? – искренне удивился король. – Как это понимать, любезный друг?

– Это, так сказать, условное, абстрактное определение. Они уже рождены! Под новыми рождениями следует понимать иные, внутренние, глубинные изменения. Эти дети окружающий мир начинают постигать еще во время беременности матери. Изучают они и саму мать. Ребенок знает о том, что он покинет ее лоно. Через утробу матери он ее глазами видит наш огромный мир, который воспринимает ее ушами. С этими воспоминаниями он приходит к нам, но слепой, глухой и немой. Его со всех сторон обступает полная темнота и мертвое безмолвие. Но остается память о Свете! Память о волшебных звуках! С ней он, в ожидании очередного рождения, и живет многие годы. Приход в мир Фаэтона и постижение его обонянием и осязанием – это и есть его второе рождение. У всех детей Тату это происходит по-разному. Кто рождается в четыре года. Кто в пять, шесть либо иной срок. Но у всех один и тот же результат. В то же время ребенок Тату продолжает доводить до совершенства свое внутреннее зрение. С годами он ощущает даже тепло далеких звезд! Практически перед вторым рождением он начинает видеть и духовное строение всего окружающего. Деревья, кусты, цветы, травы. Словом, все, что будет окружать его. Поэтому, будучи еще слепым, он на местности ориентируется лучше, чем любой зрячий.