Сады Луны

Девушка смерила её ледяным взглядом.

— Чего?

Женщина наклонилась поближе и прошептала, обдав Жаль густым пивным духом:

— Если попадёшь в беду, сразу, зови Ирильту и Мизу. Это мы, сечёшь?

— Спасибо.

Жаль двинулась дальше. Она уже увидела толстого коротышку — как там вышибала его назвал? — Круппа. Он сидел за столиком у дальней стены, под балконом. В зале было полно народу, но Жаль заметила пустое место у барной стойки: расположиться там — и всё будет видно как на ладони. Девушка решительно двинулась вперёд.

Поскольку Крупп уже наверняка её заметил, Жаль даже не пыталась скрывать, что внимательно следит за ним. Частенько именно такое открытое давление и помогало сломить волю жертвы. Если оружием в войне служит терпение, мысленно улыбнулась Жаль, смертный всегда оказывается в невыгодном положении.

Крокус завернул за угол и направился к «Фениксу». Программа, которую предложил Маммот, его откровенно пугала: кроме изучения десятков книг, там значились придворный этикет, система управления городом, обязанности разных чиновников, родословные и личные прихоти некоторых сановников… Но юноша поклялся себе, что всё одолеет. Однажды он будет стоять перед девицей Д'Арле, ожидая формального представления.

Только было в этой картинке что-то завирательное. Вот он стоит — Крокус, учёный муж, многообещающий, изысканный придворный, вор. Ерунда какая-то. Но избавиться от этого образа он не мог, только укреплялся в решимости. Это обязательно сбудется. Причём очень скоро. Но до того времени нужно заняться другими делами, исправить кое-что.

У самого крыльца Крокус заметил сгорбившуюся фигуру в тени под перилами. Юноша осторожно подобрался ближе.

Жаль только-только подошла к стойке, когда дверь за спиной с грохотом распахнулась. Девушка обернулась и увидела на пороге молодого черноволосого парня.

— Шерта кто-то убил! — закричал он. — Ножом зарезал!

Полдюжины посетителей рванулись к двери мимо юноши и исчезли снаружи. Жаль снова повернулась к стойке, поймала взгляд кельнера и сказала:

— Алчбинский эль, пожалуйста. В оловянной кружке.

Женщина, которую Ирильта назвала Мизой, стукнула по стойке широкими предплечьями, когда наклонилась вперёд.

— Обслужи даму, Нахал! — прорычала Миза. — У неё есть вкус.

Миза склонила голову к девушке.

— И хороший вкус во всём. Шерт был грязным боровом.

Жаль окаменела. Её руки скользнули под плащ.

— Спокойно, девочка, — тихо прогудела Миза. — Мы не из болтливых. Тут принято заботиться сперва о себе, а я не горю желанием получить ножом в глаз. Мы же сказали, что о тебе позаботимся, верно?

На стойке появился эль. Жаль подняла руку и взялась за кружку.

— Не нужно обо мне заботиться, Миза, — негромко сказала она.

Рядом с Мизой возник кто-то другой. Жаль покосилась на него и узнала черноволосого юношу, тот был очень бледен.

— Худовы кишки, Миза, денёк выдался отвратный.

Миза хихикнула и обняла парня за плечи.

— Нахал, подай-ка и нам парочку кружек алчбинского. Лучшее в Даруджистане — для нашего Крокуса. — Миза повернула голову и снова склонилась к девушке. — В следующий раз, — прошептала она, — лучше тебе так не выставляться. Уж не здесь — точно.

Жаль посмотрела на кружку и нахмурилась. Она проявила неосторожность — заказала лучший эль в городе. Девушка пригубила напиток.

— Хорош, — заявила она. — Очень хорош.

Миза ухмыльнулась и толкнула Крокуса в бок.

— А даме-то нравится.

Крокус наклонился вперёд и подарил девушке усталую, но тёплую улыбку. Снаружи зазвучал гудок городской стражи.

Нахал поставил на стойку ещё два эля.

Жаль заметила, как взгляд Крокуса двинулся вниз по её телу, затем остановился. Улыбка стала натянутой, лицо побелело ещё больше. Как только перед Крокусом появился эль, он отвёл глаза и уставился в кружку.

— Плати, прежде чем пить, Крокус! — проворчал Нахал. — А то скоро даже Круппа перещеголяешь.

Крокус сунул руку в карман и вытащил пригоршню монет. Когда он попытался их пересчитать, несколько выскользнуло из пальцев и покатилось по барной стойке. Из трёх упавших две коротко звякнули и остановились. Но третья монета вертелась и вертелась. Нахал, Жаль и Миза не могли отвести от неё глаз. Крокус протянул было руку, но остановился. Монета продолжала вертеться, не замедляя скорости.

Жаль смотрела на монету и чувствовала, как на череп, словно океанские волны, накатываются отзвуки силы. Внезапно изнутри пришёл ответный напор. Нахал ахнул, когда монета скользнула по стойке, подпрыгнула высоко в воздух и со звоном легла точнёхонько перед Крокусом.

Все молчали. Не считая их четверых, никто ничего не заметил.

Крокус быстро схватил монетку.

— Эту не отдам, — прохрипел он.

— Ну и ладно, — откликнулся Нахал не менее напряжённым голосом. Кельнер дрожащими руками собрал остальные монеты, которые Крокус выложил на стойку. Жаль провела рукой под плащом по рукояти и ножнам кинжала. Мокро. Значит, Крокус заметил кровь. Придётся его убить. Она нахмурилась — поняла, что не сделает этого.

— Крокус, дорогой! — раздался призывный крик из-под балкона. Миза глумливо покосилась в ту сторону.