Сады Луны

Каламу почудилось, что его друг будто усох, словно из него ушла важнейшая часть жизни. Шея чародея хрустнула, когда он упёрся подбородком в грудь, дыхание сорвалось с губ тихим, неспешным шипением. Кольцо пламени вспыхнуло, а затем приугасло, осталось только слабое свечение на земле.

Калам вытянул ноги и скрестил руки на груди. В наступившей тишине он принялся ждать.

Бледный Мурильо вернулся к столу и сел.

— С телом сейчас разберутся. — Он покачал головой. — Кто бы ни убил Шерта, это был профессионал, притом суровый. Точно в глаз…

— Довольно! — воскликнул Крупп и всплеснул руками. — Видишь ли, любезный Мурильо, Крупп сейчас кушает, и, по стеченью обстоятельств, Крупп обладает весьма чувствительным желудком.

— Шерт, конечно, был дурак, — продолжал Мурильо, не обращая на Круппа внимания, — но не настолько, чтобы напроситься на такую жестокость.

Крокус молчал. Он видел кровь на кинжале той темноволосой женщины.

— Кто знает? — Крупп заиграл бровями. — Быть может, он стал свидетелем некоего ужасного ужаса. Быть может, его просто раздавили, как человек давит сапогом очаровательного мышонка. Случайно.

Крокус оглянулся. Снова нашёл глазами эту женщину — у стойки, рядом с Мизой. Одета в простые кожаные доспехи, у пояса — простая тонкая шпага. Она напомнила юноше наёмников, которых тот часто видел в детстве на улицах города. Багровая гвардия — на пять сотен солдат, мужчин и женщин, ни единой блестящей пряжки.

Крокус не мог оторвать глаз от этой девушки. Она — как эти наёмники. Убийцы, для которых убийство давно перестало быть ужасным.

Что сделал Шерт, чтобы заслужить нож в глазу?

Крокус отвёл взгляд как раз вовремя чтобы заметить, как в таверну входит Раллик Ном. Убийца подошёл к столу, словно не замечая спешивших расступиться завсегдатаев.

Колл перехватил его прежде, чем Раллик дошёл до их стола. Дюжий мужчина хлопнул Раллика по плечу и по-пьяному повис на убийце.

— Привет, Ном, старый ты ублюдок!

Раллик обхватил Колла за плечи и подвёл к столу. Крупп поднял взгляд.

— Хо-хо, дражайшие сотоварищи! Крупп зовёт вас присоединиться к семейному собранию. — Он откинулся на спинку и указал рукой на два пустующих стула. — Извольте получить сводку наших последних драматических свершений: сей славный отрок, Крокус, мечтательно глядел в пустоту, в то время как Крупп и Мурильо живо обсуждали последние слухи и сплетни, что разносят городские крысы.

Колл остался стоять, неуверенно покачиваясь. Он хмурился. Раллик сел и потянулся к кувшину с пивом.

— И что за сплетни? — небрежно поинтересовался убийца.

— Говорят, мы заключили союз с Семенем Луны, — ответил Мурильо.

— Абсурд, разумеется, — заявил Крупп. — Или ты видел хоть единое подтвержденье сему слуху?

Мурильо ухмыльнулся.

— Луна же не улетела никуда, верно? И точно под ней стоит шатёр Совета.

Крокус вмешался:

— Дядя Маммот сказал, что советники пока не сумели передать своё послание на Семя Луны.

— Неудивительно, — заметил Мурильо, бросая короткий взгляд на Раллика.

— А кто там живёт? — спросил Крокус.

Колл зашатался и обеими руками схватился за край стола, чтобы не упасть. Он придвинул красное лицо к Крокусу и заревел:

— Пять чёрных драконов!

Быстрый Бен знал на Пути Хаоса бесконечное число извилистых тропок, что вели к дверям. Чародей называл их дверьми, хотя на самом деле это были преграды, стены, возникающие там, где встречаются разные Пути, наросты энергии — твёрдые, как базальт. Хаос касался всех Владений узловатыми пальцами, из которых текла сила, и двери были запёкшимися корками на ранах в плоти других миров, других Путей магии.

Чародей когда-то сосредоточил все свои таланты на этих дверях. На Пути Хаоса он научился использовать энергию дверей. Бен сумел найти способы трансформировать эти стены, чувствовать то, что лежит за ними. Каждый Путь магии обладал собственным запахом, каждый мир — фактурой. И хотя чародею никогда не доводилось пройти дважды одной дорогой, он научился отыскивать нужные двери.

Сейчас он странствовал по одной из таких дорог — извилистой, предательской тропинке, окутанной собственными отложениями этого Пути. Такая тропа вполне могла увести его назад, даже если двигаться только вперёд; один крутой поворот направо, ещё один, и ещё — все в одну сторону.

Быстрый Бен знал, что дорогу открывает его личная воля, но тропы Хаоса обладали своими законами — хотя, возможно, это были его собственные законы, только сам чародей пока их не знал. Каков бы ни был источник дорог, они оставались чистым, незапятнанным безумием.

Наконец Бен добрался до нужной двери. Стена выглядела как грубый, сероватый камень. Быстрый Бен завис перед ним, прошептал приказ, и дух чародея принял форму его тела. Бен постоял немного, привыкая к неровной дрожи своей призрачной плоти, затем шагнул вперёд и положил руки на дверь.

Края были твёрдыми и тёплыми. Ближе к центру камень становился горячее и мягче. Поверхность под руками чародея начала терять плотность, стала стеклянистой, словно обсидиан. Быстрый Бен закрыл глаза.