Сады Луны

Жуткая мигрень Барука начала отступать. Какая бы сила ни проявилась в городе, она уже исчезла. Алхимик сидел в кресле и прижимал ко лбу завёрнутый в тряпицу кусочек льда. Это было призывание. Наверняка. От эманаций просто разило демоном. Но не только. За миг до того, как сила исчезла, Барук испытал такой ментальный всплеск, что едва не потерял сознание.

Предсмертному стону демона алхимик вторил собственным отчаянным воплем, так что телохранители с криками сбежались к дверям его спальни.

Барук чувствовал глубоко внутри чудовищную неправильность произошедшего, словно в его душу ударил огромный таран. На единый, краткий миг алхимик заглянул в мир абсолютной тьмы, и из этой темноты доносились звуки: скрип деревянных колёс, позвякивание цепей, стоны тысяч порабощённых душ. Затем видение померкло, и Барук вновь оказался в кресле, а рядом склонился верный Роальд с куском льда из подвала.

Теперь алхимик сидел в своём кабинете, один, а лёд у лба казался тёплым по сравнению с холодом, который сковал его сердце.

В дверь постучали, вошёл Роальд — лицо слуги вытянулось от волнения.

— Господин, к вам посетитель.

— Посетитель? В такой час? — Барук с трудом поднялся на ноги. — Кто это?

— Владыка Аномандр Рейк и… — Роальд смешался. — …второй.

Алхимик нахмурился и взмахнул рукой:

— Проси их.

— Да, господин.

Вошёл Рейк. Он держал за загривок крылатое создание размером с собаку. Существо шипело и вырывалось, а потом с мольбой посмотрело на Барука.

— Это создание следило за мной по пути сюда, — заявил Рейк. — Твоё?

Поражённый Барук заставил себя кивнуть.

— Я так и подумал, — заметил Рейк и выпустил демона, который упал на пол и прижался к тапочкам алхимика.

Барук покосился на него. Демон дрожал.

Рейк подошёл к креслу, сел и вытянул длинные ноги.

— Тяжёлая ночь, — объяснил он.

Барук взмахнул рукой, и демон исчез с негромким хлопком.

— Действительно, — сухо сказал алхимик, — мой слуга исполнял важное поручение. Но я и не подозревал, что он встретится с тобой. — Барук встал перед тисте анди. — Как ты оказался причастен к войне убийц? Зачем?

— Разве могло быть иначе? — удивился Рейк. — Я ведь её и развязал.

— Что?!

Он улыбнулся Баруку.

— Ты не знаешь Императрицу так хорошо, как знаю её я, Барук.

— Пожалуйста, объяснись. — Алхимик побагровел. Рейк отвёл взгляд.

— Скажи мне, Барук, — произнёс он, снова поворачиваясь к чародею, — кто в этом городе скорее всего знает про ваш тайный совет? И кто больше всех приобретёт от вашего уничтожения? И самое главное — кто в этом городе способен вас перебить?

Барук ответил не сразу. Он медленно подошёл к столу, на котором красовалась заново раскрашенная карта. Склонился над ней, опершись руками о столешницу.

— Ты подозреваешь, что Императрица разыскивает Воркан, — произнёс алхимик. — Чтобы предложить контракт.

— На тебя и остальных твоих Высших магов, — отозвался у него за спиной Рейк. — Императрица послала сюда Когтя, не столько для того, чтобы подорвать защиту города, но чтобы связаться с главой Гильдии убийц. Я не был полностью уверен, что угадал правильно, но решил предотвратить такую возможность.

Барук не сводил глаз с багровой краски на карте.

— И ты послал собственных убийц, чтобы перебить всех членов Гильдии. Чтобы выкурить её. — Он развернулся к Рейку. — А что потом? Убить её? Из одного только подозрения?

— Сегодня ночью, — спокойно заметил Рейк, — мы не дали Когтю связаться с Гильдией. Твой демон подтвердит мои слова. Между тем ты же не будешь утверждать, что смерть Воркан и уничтожение местных убийц — дурное дело, верно?

— Боюсь, что буду. — Барук принялся расхаживать туда-сюда по комнате, пытаясь сдержать растущую ярость. — Может, я и не знаю Императрицу так хорошо, как ты, Рейк, — скрипя зубами, проговорил он, — но я знаю этот город — и куда лучше, чем ты когда-либо узнаешь! — Алхимик воззрился на тисте анди. — Для тебя Даруджистан — лишь очередное поле боя в личной войне с Императрицей. Тебе плевать на судьбу этого города, плевать, как он существовал, жил — три тысячи лет!

Рейк пожал плечами.

— Просвети меня.

— У городского Совета есть функция — жизненно важная. Это главный механизм города. Зал Величества и вправду всегда был ареной мелких свар, амбиций, коррупции, но несмотря на это — там решения приводятся в исполнение.

— И как это всё связано с Воркан и её бандой головорезов?

Барук скривился.

— Эта машина подобна тяжко гружённому фургону: колёса надо смазывать. Оставшись без крайней меры — заказного убийства, благородные семьи попросту перебьют друг друга и утопят город в гражданской войне. Во-вторых, сноровка Гильдии эффективно удерживает под контролем личные вендетты, раздоры и тому подобное. Гильдия предоставляет гарантированное кровопролитие. А кровопролитие — грязное дело, обычно слишком грязное на вкус благородных господ.