Сагарис. Путь к трону

Кровь мигом залила дощатый настил моста, сражающиеся скользили по красным лужам, падали, но продолжали драться даже лёжа. Стоны раненых, предсмертные вопли, звон железа, гортанные выкрики тех, кто вкладывал последние силы в разящий удар... — вся эта какофония боя разносилась далеко по горам, распугивая зверьё и поднимая в воздух стаи птиц.

«Нельзя медлить!» — мельком подумал декан и с остервенением кинулся на Сагарис. Ему достаточно было одного взгляда, который он бросил на своих солдат, чтобы понять — скоро они все падут.

Декан был опасным противником. Это девушка поняла сразу. Несмотря на обуявшую его ярость, он действовал осмотрительно, постоянно меняя позиции, чтобы не оказаться удобной мишенью для рабов-стрелков, засевших на краю обрыва. Впрочем, они даже не думали стрелять из опасения ранить Сагарис, которая вертелась, как белка. Стрелки ждали удобного момента. Никто из них не сомневался, что девушку ждёт быстрый конец, а уж потом наступит их черёд.

Так думал и декан. До того момента, когда девушка неожиданно ударила топором по краю щита. Ему пришлось приложить всю свою силу, чтобы удержать щит в руках. Но и это ещё было не всё. От чрезмерного усилия щит приподнялся вверх на несколько большее расстояние, чем положено, тем самым открыв девушке ноги декана в поножах, и она мигом воспользовалась этой возможностью. Резко присев, Сагарис нанесла удал топором по ногам римлянина, и только огромный боевой опыт уберёг его от очень опасной раны — он успел отпрыгнуть назад.

И всё равно Сагарис достала декана. Рана оказалась не очень серьёзной, тем не менее кровь из неё хлынула ручьём.

Коварно ухмыльнувшись, дева-воительница стала исполнять какой-то замысловатый танец: так могло показаться со стороны.

На самом деле Сагарис просто уклонялась от нападений декана, иногда парируя удары топором. Она ждала, когда римлянин ослабеет от потери крови. Ей была на руку такая задержка. Тем более что вскоре к Сагарис должна была подойти подмога, так как к Бренну присоединился Атти и меч вожака переломил ход сражения — легионеры гибли один за другим.

Но это понимал и декан. Собрав последние силы (всё-таки потеря крови начала сказываться на скорости движений и несколько притупила реакцию), декан нанёс неотразимый (как ему казалось) укол, целясь в живот Сагарис. Он сделал это, буквально распластавшись над настилом моста, и точно знал, что теперь ей не избежать смертельного исхода. Это был коронный приём ветерана, который никогда его не подводил.

Наверное, так было бы и в этот раз. Но его подвела раненая нога. Вернее, кровь с раны. Она уже не бежала, а сочилась, тем не менее лужа на дощатом настиле моста получилась изрядная. И именно в неё вступил римлянин своей толчковой ногой.

Декан поскользнулся и потерял равновесие. Острый кончик его испанского гладиуса всего лишь на два пальца не достал до Сагарис. Зато она не замедлила воспользоваться удобным моментом.

Немного сместившись в сторону, девушка рванулась навстречу декану и сильно рубанула топором по бронзовому назатыльнику шлема. Шлем свалился с головы декана, он попытался выпрямиться, что было нелегко, — в голове загудели шмели — но не успел. Следующий удар Сагарис раскроил ему ничем не защищённый лоб.

— Язата! Язата! — пронёсся дикий вопль Сагарис, отразившись в горах долгим эхом.

— Барра! — проорал Бренн клич римских легионеров, пронзая мечом своего очередного противника.

Бывший солдат II Августова легиона в пылу схватки забыл боевой клич своих предков.

Глава 5

ГОРБУН

Щедрое альпийское солнце сеяло на высокогорный луг свои животворящие лучи, заставляя зеленеть травы даже в осеннюю пору. Погода стояла великолепная. Днём было тепло, даже жарко, дул лёгкий, приятный ветерок, а по ночам с гор приходила сырая прохлада, но у костров она практически не ощущалась. Обширная луговина с одной стороны была ограждена скальными отрогами гор, а с другой — редколесьем, которое по мере спуска в долину превращалось в почти непроходимые лесные дебри.

Луг был пастбищем. Большая отара разномастных овец, рассыпавшись по зелёному, местами порыжевшему травяному ковру, напоминала пёстрый зимний плащ великана мехом наружу, расстеленный на земле. Овцы никуда не торопились, степенно щипали травку практически на месте, благо луговина была ещё свежей, не истоптанной овечьими копытцами — отару пригнали только третьего дня.

И как раз вовремя. Атта будто знал наперёд, что так будет. Чтобы сбить со следа погоню и дать возможность людям отдохнуть, вожаки восставших рабов, посовещавшись, решили изменить маршрут, уйти с битого шляха, хотя это и представляло некоторую сложность. Ведь чтобы подняться на луг, пришлось карабкаться по крутым склонам холмов.

Но иного выхода не было. Все сильно устали, в особенности женщины и дети. К тому же и Атта, и Бренн, опытные воины, знали, что погоня идёт не только по пятам беглецов. Они были уверены, что их поджидают и впереди. Для них не было секретом, что римляне общаются посредством голубиной почты.