Сагарис. Путь к трону

Это были опытные бойцы, ветераны, которых на мякине не проведёшь. Легионеры начали атаковать старуху по всем правилам боевого искусства. Но их реакция оказалась несколько запоздалой. С обрыва над мостом полетели верёвки, и по ним на крышу навеса начали спускаться восставшие рабы во главе с Бренном. Пользуясь неожиданностью, они быстро справились с тремя ветеранами, однако из казармы стали выбегать отдыхавшие там стражи и, повинуясь командам декана, мигом построились в шеренгу, укрывшись за щитами и ощетинившись копьями.

Тут бы плохо обученным рабам и пришёл конец: против римской «стены» не могли устоять даже германцы, великолепные воины. Но неожиданно вступило в бой подразделение стрелков из лука под командованием Атти. Они ждали своего часа, таясь над обрывом. Благодаря действиям «старухи», которая выманила легионеров на открытое пространство, теперь солдаты представляли собой отличную цель. Град стрел посыпался сверху, и пока солдаты не построили крышу из щитов — «черепаху», половина из них получила ранения разной степени тяжести.

Декан, панцирь которого был увешан фалерами[81]

, быстро оценил ситуацию. А она складывалась для его подчинённых весьма скверно.

— Зажечь сигнальный костёр! Немедленно! — приказал он двум легионерам, и они побежали исполнять приказание.

Но Атти тоже был опытным солдатом. Для такого случая он поставил четверых самых лучших стрелков как раз над тем местом, где высилась гора хвороста с бочками наверху. И когда легионеры, прикрываясь щитами, добрались до сигнального поста и попытались зажечь пучки сухой травы, обмотанные паутиной (для этого им пришлось поневоле раскрыться), стрелки Атти выпустили по несколько стрел. За считанные мгновения солдаты превратились в дикобразов — практически все стрелы попали в незащищённые места на их телах.

Декан завыл от бешенства, как волк. Он обязан исполнить свой долг — подать сигнал, который должны увидеть сторожевые посты воинского лагеря. Непременно зажечь сигнальный костёр! Чего бы ему это ни стоило!

В отличие от своих подчинённых, неопытных солдат, многие из которых не успели надеть защитное снаряжение, декан был ветераном, поэтому, едва раздался сигнал тревоги, он первым делом облачился в свой надёжный пластинчатый доспех, а облегчённую пехотную кольчугу с двойным кольчужным покрытием на плечах он практически никогда не снимал. Кроме того, у декана щит был бронзовый, а меч более длинный, нежели те, которыми орудовали солдаты, — испанский гладиус. И только у декана на голове был очень надёжный имперский шлем[82].

Оставив солдат, он метнулся к куче хвороста — и резко остановился. Дорогу ему преградила давешняя «старуха». Только теперь её вид сильно изменился.

Она сбросила фригийский колпак, с прикреплёнными к нему седыми патлами, и освободилась от длинного, до пят, тёмного плаща, оставшись в плотно облегающих ноги варварских шароварах и тунике, поверх которой была надета двойная кольчуга, которая держала удар мечом не хуже панциря. В руках «старуха» держала боевой топор на длинной рукояти.

— Поди прочь, стерва! — взревел декан.

Ему казалось, что достаточно грозного окрика, чтобы «старуха» убралась с его пути. Впрочем, присмотревшись, он несколько поколебался в своём мнении насчёт её возраста. Перед ним стояла молодая черноволосая женщина в гриме, который от пота начал ползти. Морщины постепенно стирались, а на тёмной старческой коже стали появляться светлые пятна.

Но на что она рассчитывает? Декан не сомневался, что смахнёт её с моста, как надоедливую муху. Его тяжёлое защитное снаряжение не оставляло женщине ни единого шанса.

«Старуха» (конечно же, это была Сагарис) лишь презрительно ухмыльнулась. Её не пугал ни его грозный вид, ни длинный испанский меч. Она должна была остановить его, не допустить, чтобы римлянин подал сигнал опасности, и этим всё было сказано.

Захватить врасплох охрану моста было её замыслом. Бренн горячо протестовал — это было чистым безумием! Сагарис шла на верную смерть! — но Атти, которые не испытывал к амазонке тех чувств, которые таил в своей душе Галл, после некоторого раздумья дал согласие.

Нужно было выиграть немного времени, чтобы нападение прошло успешно, а для этого жизнь одного человека не была слишком большой платой. К тому же злопамятный Атти не мог забыть своего позора, когда девушка повергла его, вожака, на землю, словно какого-нибудь новичка в военном деле, притом перед толпой восставших рабов.

Задумка оказалась удачной, осталось лишь добить оставшихся в живых легионеров, чем и стали заниматься восставшие рабы. Они начали сбрасывать на солдат, которые образовали крышу из своих длинных щитов, каменные глыбы, и строй, железная стена римских легионов, разрушилась. В образовавшиеся бреши ворвались лучшие бойцы во главе с Бренном, и пошла дикая рубка.