Сагарис. Путь к трону

Бренн злобно оскалился, потянул к себе свёрнутую в бухту верёвку и одним концом прикрепил её к тяжёлому камню. То же самое сделали и другие рабы, собравшиеся на скальном выступе, который нависал над мостом. Чтобы забраться на него, пришлось здорово попотеть, но теперь крыша укрытия охраны и казармы находились как раз под тем местом, где расположился Галл.

Оставалось только ждать...

Легионеры играли в кости, которые из-за своей простоты были наиболее популярны в армейской среде. Кость представляла собой выточенный из кости какого-то крупного животного шестигранный кубик, на каждой грани которого были проделаны углубления — от одного до шести. Игроки бросали по три кости, и побеждал тот, количество очков у которого было наивысшим. После этого очки на всех кубиках игроков складывались, и проигравшие должны были выплатить заранее обусловленные суммы победителю.

Азартные игры в кости были широко популярны среди всех слоёв населения Рима — настолько, что император запретил играть в них на деньги. Те, кто был пойман за игрой в кости, должен был заплатить штраф, в четыре раза превышавший ставки в игре. Только во время Сатурналий, праздника, который отмечался в течение нескольких дней в декабре, этот запрет снимался. Но легионерам было наплевать на императорские эдикты. Рутина армейской службы хоть как-то скрашивалась азартными играми.

Бренн сосчитал бодрствующих легионеров — и повеселел. Их было немного — всего один контуберний. Остальные солдаты отдыхали в казарме. Со всё возрастающим волнением он перевёл взгляд на дорогу — и облегчённо вздохнул.

По дороге шла сгорбленная старуха. Она тащила на спине вязанку хвороста. Женщина едва переставляла ноги под чересчур тяжёлым для неё грузом. Казалось, ещё немного — и она просто упадёт посреди дороги. Но старуха упрямо тащила свою объёмную ношу, напоминая жука-скарабея, который справлялся с шариком навоза, в три-четыре раза превышавшим его размеры.

Наконец она привлекла внимание и стражи. Один из легионеров, стороживший вход на мост, очнулся от полусонного состояния (он дремал, опершись о пилум) и лениво спросил:

— Куда идёшь, старая?

Старуха что-то прошамкала в ответ и продолжала неспешно двигаться в сторону навеса.

— Стой! — возвысил голос страж. — Я спросил — куда ты идёшь?

— Туда... — неопределённо ответила старуха, кивком головы указав на противоположную сторону ущелья.

— Зачем? — тупо брякнул легионер.

Вопрос был, по меньшей мере, глупым. Охранники моста хорошо знали, что жители близлежащего селения частенько заготавливают дрова в дальнем лесочке, где было много сухостоя. Те, кто позажиточней, имели в хозяйстве ослов или мулов, везли брёвна и пеньки, пользуясь телегами и двуколками, а беднота тащила хворост на горбу.

— Надо... — коротко ответила старуха, упрямо продолжая свой путь.

Наверное, до легионера дошло, что он сглупил своим вопросом, но, как нередко случается с людьми ограниченными и недалёкими, эта промашка только разозлила солдата.

— Ну-ка, остановись! Стой, кому говорю, старая ведьма!

Солдат окинул взглядом вязанку хвороста, выискивая, к чему бы придраться, и неожиданно заметил топор на длинной рукояти, который лишь отдалённо напоминал хозяйский инструмент. Он был прикрыт тонкими веточками, но во время движения хворостинки расползлись и топор оказался на виду.

Прикинув на глаз вес топора, легионер сильно удивился — судя по состоянию старухи, которая едва переставляла ноги, для неё такое орудие должно было быть неподъёмным. Как же она им управлялась в лесу? Мало того, этот крестьянский инструмент сильно напоминал сагарис — боевой персидский топор, только был более тяжёлым, с широким лезвием. Он даже имел заострённый обух!

— А это откуда? — спросил легионер и протянул руку, чтобы взять топор.

— Оттуда! — молодым и звонким голосом ответила старуха.

Резким движением сбросив вязанку с плеч на землю, она схватила топор, и в следующее мгновение голова легионера покатилась по деревянному настилу моста. Его товарищ, стоявший неподалёку, опешил. Это был совсем молодой солдат, ни разу не побывавший ни в одном сражении. Сначала он схватился за пилум, но потом понял, что старуха стоит чересчур близко от него, поэтому копьё уже бесполезно, и потянулся за гладиусом. Но было поздно. Старуха ударила почти без замаха, заострённым обухом в правый висок, и череп легионера треснул, как перезрелый арбуз. А затем она обрушилась на игроков, которые при виде её действий впали во временный ступор, забыв об оружии. Спустя считаные мгновения на мосту забушевал вихрь. Старуха носилась, как фурия, раздавая удары своим топором направо и налево, и вскоре из солдат дежурного контуберния на ногах осталось всего трое.