Саги огненных птиц

Она насупилась, нахмурилась и опустила взгляд на огонь. Ида смотрела на танец пламени, с шипением и треском изъедающий воздух и древесную плоть. Поднимался неровно дым, и Иголка загляделась на него – так причудливо извивался серый, пустой для дыхания воздух. В дыму этом она увидела знакомое лицо и сначала испугалась, округлила глаза, но потом поняла, что это богомолец проснулся и бесшумно сел напротив неё, по ту сторону огня. Иголка выдохнула, Ситрик, разбуженный громким смехом Хельги и Гисмунда, тут же отвел взгляд, но липкое ощущение страха осталось.

Недоброе место, что бы ни говорили, недоброе. Никсы иль другие духи кружат рядом, мешают сны и явь, дым и воздух, воду и кровь… От чего же ещё озеру быть солёным?

Иголка поняла, что задремала, и резким движением поднялась, тряхнула головой. Мужчины и мать спали крепко, Ситрик, сторожа чужой сон, бормотал себе под нос, словно говорил с кем-то, но, поймав на себе взгляд Иголки, тут же умолк. Огонь горел и разгорался всё сильнее, будто пытался захватить больше тьмы и сделать её своим рыжим светом павшего на землю солнца. Тело дрожало от недостатка сна и сочетания холода и жара. Ида заметно волновалась: разбудили чувства, а уж они никогда её не обманывали. Будто кто-то уколол иглой в самое сердце, будто явился этот кто-то из страшного сна, целиком составленный из образов предчувствия. Руки вспотели, но остались ледяными. Иголка отёрла их о подол.

– Хельга ещё не вернулась? – тихо, чтобы не разбудить спящих, спросила она у Ситрика.

– Нет.

Ида тревожно и шумно втянула носом воздух. Она поднялась решительно, но тут же остановилась, точно осознав свое бессилие.

– Богомолец, идём со мной, – дрожащим голосом попросила она. – С Хельгой случилось что-то дурное. Я чувствую, я… я знаю. Сердце так и рвётся.

– Оставайся на месте, – в свою очередь сказал Ситрик. – Не хватало ещё, чтобы с тобой что-нибудь приключилось. Хельга скоро вернётся.

Иголка даже тихонько взвыла от негодования. Снова уселась, сложив ноги, а потом вскочила, плюнула в костёр дважды, будто пытаясь тем самым отвадить беду, и быстрым шагом двинулась в сторону тропы, что вела к горячему озеру.

Тьма быстро проглотила её, смешала в чёрное с небом и землёй. Костёр продолжал потрескивать, говорить на своём, едином с Холем, языке, но Ситрик уже не слушал эту трескучую речь огня. Неуверенно посмотрев на спящих мужчин, он нашарил под худом нож, сжал его рукоять и направился следом за Иголкой по сыро хрустящей траве.

За чертою костра ночь была всесильна и могущественна. Свет сотен тысяч её бледных немигающих глаз падал вниз отвесно и увязал в тумане. Тонкие очертания скользили впереди, то истаивая маслом, то чернея в тёмном хладном мареве ломкими тростинками. Иголка пробивалась вперёд уверенно и неумолимо. Она обернулась на звук шагов и, сощурившись, стала присматриваться к тени, чёрной против смущённого света огня.

– Богомолец? – окликнула она.

– Да, – отозвалась тень.

Иголка остановилась, чтобы Ситрик нагнал её. Они поравнялись. Ситрик заглянул в её смешное, подвижное, но вместе с тем серьёзное и красивое лицо, а она в его – неясное, невидимое в обрамлении туманного света костра за спиной.

Раздался плеск, да такой громкий и резкий, что и Ситрик, и Ида вздрогнули и одновременно повернули головы туда, откуда пришёл по цепочке тумана запоздалый звук. Недовольное пение воды разливалось по округе, шумело в ушах, как собственная кровь. Иголка ринулась вперёд.

– Стой! – срывающимся шёпотом крикнул ей вслед Ситрик, даже не надеясь на то, что она обернётся, но Ида замедлила бег и перешла на шаг.

Вместе они дошли до спуска и каменного выступа на берегу, пушистого из-за длинного мха и лишайника. Ситрик недоверчиво потрогал камень, боясь, что это тролль, но камень оказался безмолвной пустышкой. Отсюда озеро, укрытое лёгкой дымкой тумана, было пугающе прекрасно…

Два белых в свете луны обнажённых тела сверкали, словно кусочки хрусталя. Туман касался их кожи и становился прозрачней, нежнее. Хельга и Гисмунд обнимали друг друга, целовали. Их объяла подрагивающая лунная дорожка, похожая на белых птиц, завязших в кипятке. Она искрилась волнующе, пленительно, манила пройти по ней. Ситрик зачарованно смотрел на это сияние, на эти перья света, плавающие на поверхности и сверкающие даже сквозь туман.

Они зашли неглубоко – всего лишь по пояс, но только Хельга будто бы услышала шорохи на берегу и тут же с головой скрылась под водой. Гисмунд открыл глаза, пытаясь понять, почему жена прервала поцелуй, но увидел лишь пустоту.

– Хельга, – тихо произнёс он, и тут же гладь воды разошлась в самом сердце круглого озера.

– Иди ко мне, – позвал требовательно нежный голос.

– Где ты? Я не вижу тебя…

– Иди ко мне, Гисмунд, – прозвучало настойчивей.

Туман испуганно сжимался и редел, переставая подниматься с лунной дорожки, словно вода в момент заледенела.

Гисмунд наконец увидел её. Хельга неотрывно смотрела на него, высунувшись из воды так, что было видно лишь глаза и брови. Распущенные волосы тёмным пятном расползлись по озерной глади, точно водоросли.

– Иди…