Сахар и золото

– Прислоняться, – махнув рукой, пояснила она. – Скрещенные руки, плечо прислонено к стене, взгляд такой…

– Какой?

– А такой, – Фиона открыла входную дверь, а после закрыла ее за нами. – Вроде бы обычное приветствие, но если присмотреться…

– Присмотреться?

– Как будто он говорит: «Я хочу затащить тебя в постель».

Я притянул ее к себе.

– Я хочу затащить тебя в постель.

Я уже собирался поцеловать ее, но тут раздался пронзительный стук в дверь и громкий детский голосок прокричал:

– Фиони! Фиони!

Фиона застенчиво улыбнулась.

– Попридержи эту мысль.

Она открыла дверь и опустилась на колени как раз в тот момент, когда Хейли влетела в ее объятия. Я никогда еще не видел, чтобы человек так сиял от счастья, как Фиона при виде соседского ребенка.

– Хейли, девочка!

Фиона поцеловала малышку в щеку.

В дверном проеме материализовалась мать девочки. Насколько помню, ее звали Нэнси. Высокая брюнетка в элегантных брюках и блузке выглядела так, словно в колледже играла в хоккей на траве – жесткой и серьезной.

– Фиона, привет. Мне очень жаль, что без предупреждения, но я подумала… – Нэнси на мгновение опешила, заметив меня. – О, прости, не знала, что ты не одна.

Фиона поднялась на ноги, и Хейли тут же вцепилась в ее руку.

– Николай Янг, это Нэнси Дэвис.

Нэнси протянула руку, и я приготовился к толчку, которым неизменно сопровождалось прикосновение к жизни незнакомца. У нее оказалась сильная хватка. Во время рукопожатия я уловил недоверие и желание защитить Фиону.

– Приятно познакомиться, Николай, – медленно произнесла она, разглядывая мои татуировки и пирсинг.

– Взаимно.

Оторвавшись от меня, Нэнси посмотрела на Фиону.

– Извини, что не вовремя, но у меня через двадцать минут важная встреча. Всего на час, может, немного больше, но если ты занята…

– Нет, все в порядке, – ответила Фиона. – Ник, мы ведь можем подождать час?

– Конечно.

Нэнси испытывала сомнения. Тем временем ее дочь уставилась на меня большими карими глазами и задала вопрос, который из-за вежливости не смогла Нэнси:

– Почему на твоей коже так много рисунков?

– Называются татуировки, – ответил я. – Рисунки на коже.

– А как ты их нарисовал? Ручками и фломастерами?

– Нет, иголками.

Любопытство Хейли сменилось настороженностью.

– Тебе было больно?

Напряженное внимание Нэнси охватило меня, словно зажало в тиски. Тут имелся лишь один правильный ответ.

– Конечно. Очень больно.

– Ненавижу иголки, – заявила Хейли. – Они плохие. Это похоже на уколы?

– Что-то в этом роде.

Нэнси немного расслабилась и, повернувшись к Фионе, достала из сумочки несколько банкнот.

– Я очень ценю твою помощь, Фи. Честное слово, ровно час.

– Забери деньги, – отмахнулась Фиона, но проигнорировав, Нэнси сунула двадцатку ей в руку.

– Ты моя спасительница, – выдохнула соседка и бросила на меня еще один взгляд. – Приятно познакомиться, Николай. Пока, Хейл. Веди себя хорошо.

Она поцеловала дочь в щеку и вышла.

– Нэнси прекрасная мама, но чересчур заботливая, – сказала Фиона, накручивая прядь волос на палец.

– Понимаю, – произнес я с легкой улыбкой на губах. – Я не совсем подхожу на роль няни.

– Что это? – спросила Хейли, указывая на пирсинг в моих ушах. – Сережки?

Усмехнувшись, я опустился на колени перед девочкой. Она протянула руку и коснулась пирсинга в моем ухе. Я замер, давая ей возможность хорошенько его рассмотреть. От Хейли пахло чистотой, свежим бельем и маргаритками.

– Такие тяжелые! – воскликнула она, теребя маленькими пальчиками пирсинг. – Острые?

– Есть немного. Постарайся не надавливать на кончик.

– Тебе было больно, когда их вставляли в уши?

– Сейчас мне уже нет, – покачал я головой. – Но сначала да, болело, – добавил, стремясь так преподнести малышке информацию, чтобы ее мама не злилась.

Хейли склонила голову набок.

– Зачем ты делаешь то, что причиняет тебе боль?

– Я… – И пусть причину я знал, но не издал ни звука.

Девочка взяла мое лицо в свои маленькие ладошки.

– Больше так не делай, хорошо? – попросила она, а затем обняла меня за шею.

Я замер, ощутив окутавшую меня силу привязанности Хейли – белых облаков, хлопка и детской присыпки. Вдыхая ее искреннюю доброту, прикрыл глаза.

«Никакой больше боли…»

На несколько секунд я познал покой другого рода, не похожий на тот, который дарила мне Фиона. А затем Хейли разрушила чары пронзительным криком в мое ухо:

– Лемони!

Она подскочила к окну и забралась на стул, размахивая руками и разговаривая с маленькой птичкой.

Поднявшись на ноги, я вынырнул из спокойствия Хейли и тут же погрузился в бурю Фионы.

– Фиона?

Сгорбив плечи, она отвернулась от меня. Вокруг нее клубились голубой туман и черные тени. Внимательнее посмотрев сквозь туман, я увидел стоящую на коленях Фиону. Раскачиваясь взад-вперед, она хваталась руками за живот. По ее щекам струились слезы, а рот был открыт в безмолвном мучительном крике.

При виде такой боли ярость во мне разгорелось подобно лесному пожару. Я потянулся к своей девушке.

– Фиона, что случилось?..

– Ничего, – глухо ответила она, отстраняясь. Закусив тыльную сторону ладони, Фиона изо всех сил старалась сдержать слезы. – Я в порядке. Все… хорошо.