Сахар и золото

– Я же сказал, что у меня нет желания рисовать. Оно пропало.

– Рисование помогает тебе видеть людей. Что это значит?

– Если я расскажу людям, что вижу, они испугаются. Но если нарисую, то это будет считаться искусством. Креативностью. Так безопасней.

– Тебе нравится писать людей? Портреты?

– Да.

– Кого ты рисовал?

– Моего учителя. Друзей. Маму однажды.

– И что она сказала, когда увидела свой портрет?

– Сожгла его.

– Она… сожгла?

– Да, и отправила меня сюда.

Я распахнул глаза. Больница исчезла, и я вернулся в свою пустую квартиру.

«Рисование помогает мне видеть людей…»

– Глупец…

Однако я не лгал. Когда я рисовал, мое кажущееся безумием и галлюцинацией провидение обретало форму. И мне становилось легче.

Прежде чем успел бы себя отговорить, я позвонил в местный художественный магазин и заказал срочную доставку.

Ожидая стука в дверь, я расхаживал по квартире. Когда курьер явился, я расплатился и забрал заказ: мольберт, холст размером три на четыре фута и набор профессиональных пастельных мелков. Там, где в гостиной стоило бы размещаться дивану и стульям, установил мольберт. А потом водрузил на него холст, предварительно избавив тот от словно душившей его обертки.

Рука дрожала, когда я взял пастель темно-розового цвета.

Вдохнул и на мгновение прикрыл веки. Я сидел на «бонневилле», а Фиона – позади. Душу обволакивали ее смех и радость. Она обвила меня руками, а когда дважды сжала, я принялся рисовать.

Глава 17

Фиона

Ялежала на кровати с телефоном в руках, пальцы зависли над заветным номером. Мне потребовалось три дня! Целых три проклятых дня, чтобы прийти в себя. Я скучала по Нику. Наверное, даже чересчур сильно. Но каждый раз, когда собиралась позвонить, перед глазами всплывала картинка, как Ник опускается перед Хейли на колени, и та кладет свои маленькие ручки ему на лицо…

«Больше никакой боли», – приказала я себе.

Для меня это стало почти невыносимым. Чувствуя себя зверем в клетке, я рвалась на волю. Агония почти утихла, когда я представила Ника на месте отца, а Хейли дочерью. Только вот какая роль досталась бы мне?..

«У тебя никогда этого не будет…»

Очевидно, Ник заподозрил неладное. Меня преследовало прошлое, от которого я так надеялась убежать. А в последнее время все чаще создавалось впечатление, будто оно догоняет меня. С рычанием кусает за пятки, и если я упаду, непременно попытается сожрать.

– Нет, я сильнее, чем кажется, – сказала себе, продолжая держать в руках телефон, и решительно набрала Нику сообщение.

Я: У меня выходной. Ты свободен?

Он ответил быстро.

Ник: Приходи.

Я сделала глубокий вдох.

Я: Скоро буду.

Незадолго до полудня я надела брюки карго, короткую футболку и поехала к Нику. Жара уже стала невыносимой, а из-за влажности воздух буквально лип к телу.

«Тренировка перед Коста-Рикой», – напомнила себе. Впрочем, никакой радости от осознания близящегося переезда я не испытала.

Ник открыл дверь. В простой темной футболке и джинсах он выглядел потрясающе.

– Привет, – поздоровалась я.

– Привет, – ответил он, и нежно меня поцеловал.

Напряжение ослабло, когда я поняла, что он не собирается спрашивать о произошедшем. Такое ощущение, что Ник всегда знал, когда я нуждаюсь в нем, когда необходимо что-то сказать, чтобы я почувствовала себя лучше, или когда следует промолчать.

«Вот что он делает. Читает меня», – догадалась я.

Когда мы прекратили целоваться, я улыбнулась и обняла его руками за шею.

– Я скучала.

– И я, – признался он. – Заходи, там жарко. Я купил кондиционер и вообще на полпути к преображению квартиры.

Я хихикнула, но когда вошла в квартиру, выяснилось, что кондиционер – единственный предмет интерьера, который сподобился приобрести Ником. В гостиной царила пустота, на кухне тоже, если не считать пластиковых стаканов и посуды. В основном все лежало в коробке на стойке.

Ник заметил нахмуренное выражение моего лица и потер подбородок.

– Ладно, может, с преображением я погорячился.

– Тебе нужно… все, – сообщила я.

– Да, наверное. Я не привык так долго жить в одном месте, – медленно проговорил он.

В этом имелся смысл, ведь он постоянно путешествовал.

– Что ж, я могу помочь, – с энтузиазмом предложила я. – Немного южнее отсюда есть местная барахолка. Съездим?

– Давай, – согласился он, но на этот раз с очевидной неохотой.

Ник явно не стремился устроить свой быт, и я подумала, что он наверняка не собирается оставаться надолго. Однако могла ли я его винить за это?

– Или, может… – я запнулась, – нам не нужно туда ехать?

Он улыбнулся.

– Нужно. Мне нужен хотя бы один стул.

У меня вырвался короткий смешок.

– Думаю, он поместится в «приус».