Сахар и золото

– Вечер просто прекрасен. Считать, что дом – это начало новой жизни, не зная, к чему это приведет, но чувствовать себя таким счастливым и полным надежд похоже на волшебство, правда?

– Да, это так, – согласился я.

– Николай…

«Вот оно…»

– Ты мне стал очень близок. Все время думаю о тебе. Буквально каждую минуту. Происходящее между нами кажется… настоящим. С тех пор, как решила переехать в Коста-Рику, я впервые знаю, чего хочу. И это тоже своего рода магия. – Фиона обхватила мое лицо руками, а в ее глазах стояли слезы. – Я хочу, чтобы ты отправился со мной. Что скажешь?

– Я хочу, Фиона, – внезапно охрипшим голосом произнес я. – Чертовски сильно, ты не представляешь, до какой степени.

Она засияла, очаровательно прекрасная в своем счастье. Я не мог перестать на нее смотреть.

– Правда? – выдохнула она.

– Да, детка. Хочу. – Я взял ее ладони и отвел их от своего лица. – Но прежде я должен кое-что тебе рассказать…

– Да, я тоже, – призналась Фиона, и ее сияние слегка померкло. – Мне казалось, что слишком рано, но ты должен знать все.

– Так же, как и ты, – уверил я.

От предчувствия провала душу охватила тоска. Как бы дико и чертовски безумно это ни звучало, единственным способом, моим единственным шансом было спокойно все объяснить. В тишине и уединении.

– Не здесь, лучше у тебя дома. Там мы будем одни.

Я почувствовал, как сладкая забота и внимание Фионы окутали меня, словно сахарная пудра.

– О, все настолько серьезно?

– Да, детка. Так и есть, но…

– Что такое? – медленно проговорила она. – Ты можешь рассказать мне все что угодно, Ник.

Боже, я надеялся, что это правда.

– Фиона…

Я сглотнул, слова застряли в горле.

Она отстранилась от меня и прислонилась спиной к подоконнику. Теперь ее беспокойство сменилось настороженностью.

– Скажи мне сейчас, – попросила она. – Пожалуйста. Мучаясь от неизвестности, я не смогу спуститься вниз, улыбаться, вести светскую беседу и притворяться, что радуюсь счастью своих друзей. Ник, пожалуйста. Просто скажи мне.

Я поднял на нее умоляющий взгляд.

– Боюсь, ты возненавидишь меня.

– Почему? – Фиона сглотнула и предприняла новую попытку уговорить меня. – С чего бы мне тебя ненавидеть? Что такого ты можешь сказать?

Покачав головой, я встал и принялся мерить шагами комнату.

– Никогда об этом никому не рассказывал, поэтому не знаю, с чего начать. Наверное, вообще не следует этого делать. Возможно, это станет гребаной ошибкой, но я не могу ехать с тобой в Коста-Рику, пока ты не узнаешь правду.

– Хорошо, – с расстановкой проговорила она, – слушаю.

Между нами воцарилось молчание, и лишь снизу доносились музыка и звук полсотни смеющихся и ведущих беседы голосов.

«У меня все получится, – попытался уговорить себя. – Я смогу заставить ее понять».

– Ты это слышишь? Чувствуешь? – спросил я. – Вечеринку? Звуки, ощущения… это моя жизнь. Куда бы я ни шел, меня всюду преследуют потоки шума и цвета.

– Что ты имеешь в виду? – настороженно нахмурилась Фиона.

Я провел руками по волосам и указал на окно.

– Там, снаружи, громко и ярко. Я говорю сейчас не о том, что можно услышать ушами и увидеть глазами. Внутри меня есть что-то еще. Интуиция или эмпатия. За неимением другого обозначения, я зову это провидением. Способность улавливать то, что чувствует каждый человек вокруг меня.

– Ты улавливаешь… – голос Фионы сорвался, и она попробовала еще раз, – ты улавливаешь эмоции других людей?