Сакральный знак Маты Хари

– Прежде всего потому, что мы представляем интересы серьезных людей, способных причинить вам, господин Колобовский, большие неприятности, – рассудительно заметил шеф. – Например, закрыть ваш бар. Ну, и просто потому, что совершено двойное убийство в доме, который вы посещали по подземному ходу, и, я надеюсь, вам нечего скрывать.

– Ну да, это один из них, – нехотя откликнулся Колобовский.

Хренов поколдовал над планшетом и снова протянул его бугаю.

– А это второй?

– Второй.

– Вы нам очень помогли, господин Колобовский.

– Плевать я хотел на вас и вашу контору, – запоздало огрызнулся здоровяк.

– Ваш кофе и бутерброды, – расставляя чашки и тарелки на столе, приветливо проговорила официантка.

– Спасибо, деточка, – тепло откликнулся Вождь, подобревший оттого, что расследование сдвинулось с мертвой точки.

– Господа, я ответил на все ваши вопросы? – в тон Хренову глумливо осведомился Колобовский. – Могу идти?

– Да-да, конечно.

Колобовский выматерился и скрылся в подсобке.

– И кто те два типа? – поинтересовался Макс.

– Посмотри, может, сам их узнаешь.

Блогер приник к экрану планшета и через секунду поднял на шефа безмятежные зеленые глаза.

– Один из мужиков – наш сосед Юра Головченко, второго не знаю.

– Второй Майкл Юджин. Я тут навел справочки, – смущенно потер шею шеф. Незаметно для себя, один за другим, он отправил в рот все имеющиеся на столе бутерброды и теперь, сидя перед пустой тарелкой в одной компании с обездоленными им людьми, чувствовал себя не слишком-то уютно. – Когда смотрели запись опроса свидетелей после первого убийства, Константин Вадимович упомянул имя Майкла Юджина, специалиста-реставратора запасников музея Метрополитен, и это имя мне показалось странно знакомым. И, между прочим, не зря.

– Не знаю Майкла Юджина, – отхлебнул кофе Сирин, с укором поглядывая на шефа.

Хренов сделал вид, что не понимает, в чем дело, с воодушевлением предложив:

– А ты вспомни, Олежек. Семь лет назад наш отдел разыскивал реставратора музея народов Востока Михаила Сергеевича Юшина.

– Что-то такое припоминаю, – кивнул головой Олег, понимая всю бесперспективность попытки достучаться до совести обжоры и переставая сверлить Хренова укоризненным взглядом.

Помешивая ложечкой сахар, Максим напряженно прислушивался к беседе.

– Реставратор ухитрился так классно подделать некоторые из хранящихся в запасниках экспонатов, что специалисты только диву дались.

– Ну да, теперь точно вспомнил, – подхватил Олег.

– Расскажу для тех, кто не владеет информацией. – Вождь покровительственно посмотрел на нас с блогером. – Началось все с того, что молодой сотрудник музея ошибся и выставил в основную экспозицию экспонаты из запасников. Директор музея, который лично стал менять экспозицию, не полагаясь на непонятливую молодежь, обнаружил подделки. Шумиха поднялась – мама не горюй. Стали выяснять, кто работал над реставрацией музейных объектов, которые подменили. Так вышли на Михаила Сергеевича Юшина, но того уже и след простыл. Он уволился из музея и даже уехал из России. И вот теперь Майкл Юджин – гражданин Соединенных Штатов. Работает в музее Метрополитен реставратором и приторговывает поддельными артефактами. Между прочим, знаете, как девичья фамилия жены виолончелиста Головченко?

– Юшина? – предположил Макс.

– Вы не поверите, да.

– Необходимо прямо сейчас поговорить с виолончелистом, – поднимаясь, заявил Олег.

Отодвинув пустые чашки, мы тоже поднялись из-за стола, Вождь вынул портмоне, отсчитал деньги, подпихнул купюры под блюдце и вопросительно посмотрел на Маслова-младшего.

– А вы сейчас куда, юный друг?

– Что значит – куда? Я с вами. К Юре Головченко. Мне тоже интересно с ним поговорить.

– Ну что ж, поехали, – неожиданно махнул рукой шеф.

Уже направившийся было к двери Олег остановился на полпути.

– Ильич, ты что? Зачем нам этот пижон?

– Олежка, не ревнуй, блогер не претендует на нашу Берту. Ведь так, Максим Константинович?

– Даже не знаю, что вам ответить, – смутился Макс. – Это слишком интимный вопрос.

И кинул на меня исподлобья быстрый взгляд. Я вдруг почувствовала, как по моей спине пробежал холодок, и кожа покрылась мурашками.

– При чем тут ревность? – насупился Сирин. – У меня у самого такая дочь. По своей Танюшке знаю, девчонки падки на плохих парней. А у этого на роже написано, что он тот еще фрукт. Я видел, как он на нашу Берту смотрел.

– Смотрел с интересом и даже некоторым оттенком нежности, – подхватил Хренов. – Как на возможную подружку.

– Ну вот, ты сам все видел, – выдохнул Сирин. – А я за Берту отвечаю и думаю, что такие друзья ей не нужны.

– Послушайте, уважаемый, – начал было Макс, но я его перебила:

– Вот только не надо за меня решать, кто мне нужен, а кто нет!

Сердито глянув на Сирина, я вышла из пивного бара.

– И правда, Олег, – пропыхтел с трудом поспевающий за мной Хренов. – Тебе что, жалко? Пусть едет с нами.