Сальса, Веретено и ноль по Гринвичу

Он вернулся из самого странного путешествия в своей недолгой жизни. А произошло всё из-за этой Тани, которая бросила Рауфа после пяти лет отношений. Вроде всё было прекрасно, ещё вчера влюблённые щебетали и кормили друг друга с вилочки, вызывая у своих одиноких друзей глухое раздражение. А затем она просто объявила ему, что всё кончено, и даже не дала никаких объяснений. Тогда Рауф отправился выпивать в компании Агабалы, хорошего друга. Друг этот был геем.

Агабала, или просто Балашка[16], как его называли близкие друзья, подобно многим, приехал в Баку учиться, и он действительно учился, хотя поступил совсем не туда, куда мечталось его родителям. Они видели его экономистом, далёкий же от презренных материй Балашка хотел стать кинорежиссёром. Он уже снял одну короткометражку, которая принесла ему славу в узких кругах и репутацию чуть ли не гения. Друзья возлагали на него большие надежды и не могли дождаться того счастливого момента, когда Балашка пустится в свободное плаванье и поднимет национальный кинематограф до мирового уровня. Ориентацию свою он не выпячивал и не скрывал, но, вращаясь в среде людей творческих, редко становился жертвой предрассудков. Конечно, не было бы ничего загадочного в том, что Рауф позвал его с собой пить, если бы он позвал ещё кого-то из друзей. Но он не позвал, и, как оказалось, к счастью.

Пока из недр искорёженного автомобиля извлекали тело Балашки, целого и невредимого Рауфа рвало на обочине, а вокруг стояли в полном сборе ближайшие друзья – всего шесть человек, в том числе и Орхан, – и думали, что делать дальше. Рауф не страдал от недостатка денег, зато страдал от избытка совести, так что волновал его не баснословный штраф за вождение в нетрезвом виде, а погибший Балашка и всё то, что он мог бы создать, но теперь уже не создаст.

– Мы никогда не посмотрим его фильмов! – рыдал он. Никто не нашёл слов утешения, потому что все подумали о том же.

– Как я посмотрю в глаза его родителям? – хрипел Рауф.

– У него ещё брат и сестра были, – припомнил Орхан, намекая, что в семье есть запасные дети. Но Рауфу стало только хуже, и он вцепился пальцами в волосы.

После двух дней тяжёлых раздумий – тело Балашки отправили к родным, обратно в деревню, из которой он отчаянно желал вырваться навсегда, – друзья решили: им надо поехать всем вместе и отвезти деньги родным погибшего, а Рауф останется. Он так и не решил, как же ему смотреть в глаза родственников Балашки. А тут ещё объявился возлюбленный Балашки – субтильный истеричный юнец, который кричал и называл Рауфа убийцей. К счастью, этого оказалось легко утешить деньгами.

Шестеро друзей с тяжёлыми сердцами отправились в путь. Орхана как самого наглого и закалённого в бесконечных боях с матерью решили выпустить парламентарием. Он должен был вручить деньги родителям Балашки и сообщить, что Рауфу стыдно. Очень-очень стыдно.

Им пришлось долго кружить по улицам, поскольку выяснилось, что никто толком не знал, где жила семья Балашки. Под конец, уже отчаявшись, они нашли дом, стоявший рядом с огороженным заболоченным участком. Они вылезли из машины и невольно замялись: никому не хотелось делать первый шаг к дому, двери которого были распахнуты, потому что люди непрерывно входили и выходили. Стоя перед бескрайним, сочно-зелёным болотом, от которого пахло колдовством и лесом, Орхан подумал о том, что охотно пожил бы здесь месяц-другой, слушая только шум ветра в кронах деревьев, густым покровом укутавших окружающие горы, да кваканье лягушек, смолкавшее перед закатом.

– Ну что, пошли, – сказал он наконец, с трудом оторвавшись от созерцания окружающих пейзажей.

Первым, кого они встретили в доме, был дядя Балашки. Орхан, после приличествующих обстоятельствам встречи слов, объяснил, что они друзья того, по чьей вине погиб Балашка, и пришли, чтобы передать материальную компенсацию, которая, конечно же, не возместит семье тяжёлой потери, но, по крайней мере, свидетельствует о том, что Рауф очень сожалеет о произошедшем, осознаёт свою вину и ему стыдно настолько, что он не в силах приехать сам. Нельзя ли увидеть родителей?

– Ай, заходите, гостями будете! – воскликнул дядя и поспешил в глубину дома, откуда доносился голос муллы, читавшего молитвы. Друзья неуверенно переглянулись. Тем временем дядя Валашки что-то нашептал сидевшим в комнате мужчинам, после чего их лица оживились и просветлели. Они вскочили с мест и направились к прибывшим. Один был пожилым человеком («Отец Валашки», – с ужасом подумал Орхан), второй, похожий на Валашку, когда тот только приехал в Баку, очевидно, приходился ему младшим братом. Шестеро друзей невольно втянули головы в плечи.

– А-а-а, добро пожаловать! – воскликнул отец Валашки и крепко пожал им всем руки.

– Аллах рехмет элесин[17], – нестройным хором пробормотали друзья Рауфа, пряча глаза.

– Вот, Рауф передал вам… – Орхан протянул отцу Валашки пачку банкнот. – Он был другом вашего сына, и он очень сожалеет…