Сальватор

Кроме того, по прибытии вместо назначения император полагает, что он будет находиться там в качестве пленника, ибо его отъезд с острова Экс будет связан с присылкой паспортов для отплытия в Америку, в чем ему, несомненно, будет отказано.

Вследствие этого император намерен находиться под арестом в Мальмезоне в ожидании решения герцога Веллингтона о его участи и правительство может объявить о покорности императора. Наполеон останется в Мальмезоне в полной уверенности в том, что против него не будет предпринято ничего, что не было бы достойно народа и правительства.

Граф Бекер».

Мы видим, что Наполеона уже не величали «величеством», хотя князь Экмюль продолжал оставаться «светлостью».

Подобный ответ мог повлечь за собой определенные строгости.

И днем прибыла новая депеша. Вначале могло показаться, что речь в ней шла об отъезде императора. Наполеон открыл ее и прочел следующее:

ПРИКАЗ ВОЕННОГО МИНИСТРА ГЕНЕРАЛУ БЕКЕРУ

Париж, 28 июня 1815 года.

«Господин генерал,

Вам надлежит с частью охраны, которая расположена в Рюэле и находится под вашим командованием, сжечь и полностью разрушить мост в Шату.

Я отдал также приказ войскам, находящимся в Курбевуа, разрушить мост в Безонсе.

Для контроля за проведением этой операции я посылаю одного из моих адъютантов.

Завтра я направлю войска в Сен-Жермен. А пока оставайтесь охранять эту дорогу.

Офицеру, который доставит вам это письмо, поручено лично доставить мне рапорт об исполнении этого приказа».

Генерал Бекер стал ждать решение императора.

А тот, сохраняя полное спокойствие, протянул ему письмо.

– Что прикажете, Ваше Величество? – спросил граф Бекер.

– Исполняйте отданный вам приказ, – ответил император.

Генерал Бекер немедленно отдал соответственные приказания.

Вечером генерала вызвали в Париж. Он уехал в восемь часов.

Наполеон не стал ложиться спать, желая дождаться возвращения генерала.

Тот вернулся к одиннадцати часам.

Император немедленно послал за ним.

– Ну, – спросил он, едва генерал вошел, – что же происходит в Париже?

– Там творятся странные вещи, сир. Вы просто не поверите.

– Ошибаетесь, генерал: начиная с 1814 года я уже ничему не удивляюсь. Говорите же, что вы там увидели.

– Да, именно увидел, сир! У Вашего Величества просто удивительный дар угадывать. Прибыв в здание военного министерства, я встретился с одним человеком, который выходил из кабинета князя и на которого я вначале не обратил особого внимания.

– И кто же это был? – с нетерпением спросил Наполеон.

– Князь соизволил лично мне об этом сказать, – продолжил генерал. «Вы узнали человека, который только что вышел отсюда?» – спросил он. «Я не обратил на него внимания», – ответил я. «Так вот, знайте, что это мсье де Витроль, агент Людовика XVIII».

Наполеон не мог подавить в себе легкую дрожь.

Генерал же Бекер продолжал:

– «Так вот, дорогой генерал, – сказал мне военный министр, – этот мсье де Витроль, агент Людовика XVIII, прибыл от Его Величества (Людовик XVIII снова стал «Его Величеством») с предложением, которые, на мой взгляд, весьма приемлемы для нашей страны. Настолько приемлемы, что, если удастся, я завтра поднимусь на трибуну и постараюсь нарисовать картину нашего положения для того, чтобы внушить необходимость принятия проектов, которые должны послужить делу нашего государства».

– Значит, – пробормотал Наполеон, – национальные интересы теперь заключаются в возвращении Бурбонов… И вы ничего на это не ответили, генерал?

– Ответил, сир. – «Господин маршал, – сказал я ему, – я не могу скрыть своего удивления по поводу того, что вы приняли решение, которое может предопределить судьбу империи и способствовать второй Реставрации. Поостерегитесь брать на себя такую ответственность. Возможно, еще есть средства для того, чтобы остановить и отбросить врага, да и Собрание, как мне кажется, после того, как оно проголосовало за Наполеона II, вовсе не желает возвращения Бурбонов».

– А что же он на это ответил? – живо спросил император.