Сальватор

Что же касается того, кто взял на себя, не преследуя никаких личных интересов, роль посредника между этим негодяем и Вами, то он нижайше припадает к Вашим ногам и в третий раз умоляет Вас, мадам, считать его одним из самых Ваших преданных и исполненных почтения слуг.

Граф Эрколано***».

 – Вот уж, поистине, великий мерзавец! – сказал Сальватор тихим и нежным голосом.

– О, да! Бесчестный негодяй! – сжав зубы и кулаки, подтвердил Петрюс.

– И что же вы намерены предпринять? – спросил Сальватор, пристально глядя на Петрюса.

– Не знаю, – с отчаянием в голосе ответил Петрюс. – Вначале я чуть было с ума не сошел. Но, к счастью, я тут же вспомнил о вас и примчался к вам за помощью и советом.

– Значит, вы не нашли никакого выхода?

– Должен признаться, что до настоящего времени у меня в голове есть только одно средство.

– Какое же?

– Пустить себе пулю в лоб.

– Ну, это не выход, это – преступление, – холодно возразил Сальватор. – А преступление никогда еще не излечивало боль.

– Прошу меня простить, – ответил на это молодой человек, – но вы должны понять, что сейчас я не владею собой.

– Но если вам когда-то и была нужна ваша голова, то сегодня именно такой момент.

– О, друг мой, дорогой Сальватор, – сказал молодой человек, бросаясь к нему в объятия, – спасите меня!

Фрагола наблюдала за ними, сложив руки, склонив голову к плечу и всем своим видом напоминая статую Сострадания.

– Попробую, – сказал Сальватор. – Но для того, чтобы сделать это, я должен знать до мелочей все обстоятельства этого дела. Вы понимаете, надеюсь, что я хочу узнать ваши тайны не из простого любопытства?

– О, да упаси меня Боже иметь от вас какие-то тайны! Разве у Регины есть какие-либо тайны от Фраголы?

И Петрюс протянул руку девушке.

– Но в таком случае, – сказала Фрагола, – почему же она не пришла ко мне?

– Но что вы можете сделать при данных обстоятельствах? – спросил Петрюс.

– Поплакать вместе с ней, – просто ответила Фрагола.

– Вы просто ангел! – пробормотал Петрюс.

– Слушайте, – сказал Сальватор, – нельзя терять ни минуты. Каким образом это письмо, адресованное госпоже графине Рапт, оказалось у вас? Как письма госпожи графини Рапт могли оказаться в руках этого бандита? Кого вы подозреваете в краже этих писем?

– Я постараюсь ответить на ваши вопросы столь же коротко и ясно, мой дорогой Сальватор. Но прошу вас не сердиться на меня за то, что, не имея вашего самообладания, я собьюсь с правильной линии.

– Рассказывайте, друг мой, – снова произнес Сальватор самым мягким и ободряющим голосом.

– Рассказывайте и верьте в помощь Бога, – добавила Фрагола, намереваясь уйти.

– О, останьтесь, останьтесь, – сказал Петрюс. – Разве вы не столь же долго являетесь подругой Регины, сколь долго я довожусь другом Сальватору?

Фрагола согласно кивнула.

– Так вот, сегодня утром, полчаса тому назад, – начал Петрюс после непродолжительного молчания, которое потребовалось ему для того, чтобы собраться с мыслями, – Регина пришла ко мне домой с выражением глубокого потрясения на лице.

«– Мои письма у вас? – спросила она.

Я был так далек от того, чтобы понять, что произошло, что ответил ей вопросом на вопрос:

– Какие письма?

– Те, которые я вам писала, друг мой, – ответила она. – Одиннадцать писем!

– Они все там, – сказал я.

– Где это – там?

– Здесь, в этом сундуке. В нашем сейфе.

– Откройте его и покажите мне письма!

Ключ от сейфа всегда висит у меня на шее: я никогда с ним не разлучаюсь. Сейф намертво вделан в сундук, и поэтому я был в полной уверенности, что могу ответить на ее вопрос утвердительно.

– Скорее покажите их мне! – повторила она.

Я подошел к сундуку, поднял крышку: сейф был на месте.

– Сами можете убедиться! – сказал я ей.

– Да, – ответила она, – сейф я вижу. Но письма, письма?

– Письма внутри!

– Покажите их мне, Петрюс!

Я стал открывать сейф, полный уверенности в себе и с улыбкой на губах.

Сейф был пуст!

Я вскрикнул от отчаяния. Регина застонала.

– Ах! – сказала она. – Так это правда!

Я был подавлен, я не смел поднять головы. Я упал перед ней на колени.

И тогда она протянула мне это самое письмо.

Я прочел его…»

– Друг мой, я понял тогда, как легко можно стать убийцей.

– Подозреваете ли вы кого-нибудь? Уверены ли вы в своем слуге?

– Мой слуга – простоватый парень. Но он не способен на дурной поступок.

– И все же не может быть, чтобы вы вообще никого не подозревали.

– У меня есть одно подозрение, но нет никакой уверенности в том, что оно справедливо.

– Пойдем от известного к неизвестному. Кого же вы подозреваете?

– Человека, которого вы смогли бы увидеть у меня в доме, если бы посетили меня несколько пораньше.

Вместо того, чтобы извиниться за то, что давно не заходил к другу, Сальватор молчал.

– Человека, – продолжил Петрюс, прекрасно поняв причины молчания Сальватора, – который представился мне моим крестным отцом.