Читаем Сальватор полностью

"Я поеду".

- И поедете?

- Придется, черт возьми, раз так надо. Но, как я вам сказал, поеду я не нынче ночью, а на следующую ночь. На следующую... на следующую, слышите?

- Да, - кивнул г-н Жерар; слышать-то он слышал, но не понимал ни слова; зубы его стучали, словно кастаньеты.

- Я знал, что вас заинтересует этот рассказ, - хмыкнул г-н Жакаль.

- Сударь! Зачем вы все это мне говорите? Что означает ваша откровенность? - сделав над собой усилие, пролепетал г-н Жерар.

- Зачем? Неужели не понимаете?.. Я подумал: "Господин Жерар филантроп! Когда он узнает, что одному несчастному человеку грозит опасность, о которой я ему рассказываю, он представит себя на месте этого несчастного незадачливого убийцы, он испытает такие мучения, словно он сам и есть преступник". Похоже, я не ошибся, не правда ли, господин Жерар?

- О нет... нет!.. - взвыл тот.

- Ну что ж, я доволен результатом и могу продолжать.

Завтра в полночь я отправляюсь с другим филантропом... О, он ничуть не похож на вас, господин Жерар. Вполне можно сказать, что есть филантроп и филантроп, как Мольер говорил, что есть хворост и хворост... Я еду с ним и не знаю, в какую сторону мы направим наши стопы. Он ничего мне не сказал, но большой опыт мне подсказывает, что мы поедем в Кур-де-Франс.

- В Кур-де-Франс?

- Да... Там мы повернем направо или налево - скорее всего, направо - и проникнем - каким образом, я еще не знаю, - вероятно, в парк. Там мы обнаружим в яме скелет, составим протокол и доложим о результатах этих печальных трудов господину королевскому прокурору, а тот будет вынужден, получив новые сведения, просить господина министра юстиции об отсрочке для господина Сарранти.

- Господина Сарранти? - вскричал г-н Жерар.

- Неужели я сказал "господина Сарранти"? У меня случайно вырвалось это имя. Не знаю почему, но оно постоянно вертится у меня на языке... Итак, казнь будет отложена, затем будет арестован настоящий преступник и вот уж начинается новое расследование... Вы меня понимаете, верно?

- Отлично понимаю, - кивнул г-н Жерар.

- Вот в каком ужасном положении очутился этот несчастный убийца, продолжал г-н Жакаль. - Вы только взгляните на этого славного малого: он гуляет на солнышке, сунув руки в карманы, свободный как воздух; вдруг к нему подходят эти мерзавцы жандармы, вырывают его из привычной жизни и бросают в темницу, надев ему наручники; от его беззаботности и спокойствия не осталось и следа, его привычная жизнь потеряна навсегда, а все это из-за банальнейшей формальности, сущего пустяка. Тогда он раскается, что не воспользовался спасительной возможностью, о которой я ему говорил.

- А разве есть такая возможность?

- По правде говоря, дорогой господин Жерар, сказал полицейский, - надо иметь дубовую голову, куриные мозги и короткую память, чтобы этого не понимать.

- Ах, Господи! - воскликнул честнейший г-н Жерар. - Я слушаю вас во все уши.

- Это лишний раз доказывает, - заметил г-н Жакаль, - что результат не всегда соответствует способностям. Не сказал ли я вам, что отказался ехать нынче ночью?

- Совершенно верно.

- И что я отложил путешествие на следующую ночь?

- Вы так и сказали.

- И что из этого следует?

Господин Жерар ждал с открытым ртом.

- Признаться, - продолжал г-н Жакаль, пожимая плечами на подобную тупость, - это же азы, и надо быть поистине таким честным человеком, как вы, чтобы не понять, о чем я вам толкую.

Господин Жерар мотнул головой и всплеснул руками, что вкупе с глухими звуками, рвавшимися у него из груди, означало:

"Продолжайте!"

- Я знаю, что вас это не касается, Бог ты мой, - проговорил г-н Жакаль, - и что у вас нет никакого интереса скрывать следы чужого преступления. Но представьте на минуту - хотя это невыносимо, - что убийца - вы и труп закопал не кто-то другой, а вы. Представьте, что драма разыгралась в вашем имении... в замке Вири, например.

Предположим, вы знаете, что завтра или послезавтра в замок Вири явятся представители закона и в парке будет произведено расследование. Ну, что вам остается предпринять в единственную ночь, о которой позаботился ваш друг, в сегодняшнюю ночь к примеру?

- Что мне остается?

- Да!

- Чтобы не нашли?..

- Труп!

- Мне остается...

Господин Жерар вытер пот, градом кативший по его лицу.

- Ну, договаривайте! Вам остается...

- ...мне остается... по...

- ...похитить труп и спрятать его.

Слава Богу! Ну, дорогой господин Жерар, ваше воображение живым не назовешь! Вам необходимо его развивать прогулками на свежем воздухе, на ночном ветру. Словом, я освобождаю вас на сегодня и на завтра. День обещает быть чудесным, это настоящая удача для любителя природы. Поезжайте за город, и, кто знает, возможно, в лесах Медона или Ванвра - леса являются надежным убежищем для грешников! - вы найдете этого несчастного убийцу и по свойственному вам милосердию предупредите его о грозящей опасности!

- Понимаю вас! - вскричал г-н Жерар и бросился целовать полицейскому руку. - Спасибо!

- Фи! - обронил г-н Жакаль, брезгливо отталкивая убийцу. - Неужели вы полагаете, что я делаю все это, спасая вашу ничтожную шкуру? Я вас предупредил, остальное - ваше дело.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука
1812. Всё было не так!
1812. Всё было не так!

«Нигде так не врут, как на войне…» – история Наполеонова нашествия еще раз подтвердила эту старую истину: ни одна другая трагедия не была настолько мифологизирована, приукрашена, переписана набело, как Отечественная война 1812 года. Можно ли вообще величать ее Отечественной? Было ли нападение Бонапарта «вероломным», как пыталась доказать наша пропаганда? Собирался ли он «завоевать» и «поработить» Россию – и почему его столь часто встречали как освободителя? Есть ли основания считать Бородинское сражение не то что победой, но хотя бы «ничьей» и почему в обороне на укрепленных позициях мы потеряли гораздо больше людей, чем атакующие французы, хотя, по всем законам войны, должно быть наоборот? Кто на самом деле сжег Москву и стоит ли верить рассказам о французских «грабежах», «бесчинствах» и «зверствах»? Против кого была обращена «дубина народной войны» и кому принадлежат лавры лучших партизан Европы? Правда ли, что русская армия «сломала хребет» Наполеону, и по чьей вине он вырвался из смертельного капкана на Березине, затянув войну еще на полтора долгих и кровавых года? Отвечая на самые «неудобные», запретные и скандальные вопросы, эта сенсационная книга убедительно доказывает: ВСЁ БЫЛО НЕ ТАК!

Георгий Суданов

Военное дело / История / Политика / Образование и наука
100 великих казней
100 великих казней

В широком смысле казнь является высшей мерой наказания. Казни могли быть как относительно легкими, когда жертва умирала мгновенно, так и мучительными, рассчитанными на долгие страдания. Во все века казни были самым надежным средством подавления и террора. Правда, известны примеры, когда пришедшие к власти милосердные правители на протяжении долгих лет не казнили преступников.Часто казни превращались в своего рода зрелища, собиравшие толпы зрителей. На этих кровавых спектаклях важна была буквально каждая деталь: происхождение преступника, его былые заслуги, тяжесть вины и т.д.О самых знаменитых казнях в истории человечества рассказывает очередная книга серии.

Елена Н Авадяева , Елена Николаевна Авадяева , Леонид Иванович Зданович , Леонид И Зданович

История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии