Самая большая ошибка Эйнштейна

Остров стремительно вырос перед ними. В центре, над горами высотой в полмили, ползли тяжелые массы туч. Повсюду виднелись густые леса. Кое-где бурные волны бились о подножия утесов, иные из которых вздымались на пять сотен футов. Но имелись и пещеры, проточенные морской водой в вулканической породе. В одной из таких бухточек они попытались пристать к берегу.

Температура здесь составляла около 27 °С: от экваториальных тропиков невольно ждешь большего. Зато здесь было очень влажно. Путешественники прибыли незадолго до конца сезона дождей, и над островом часто гремели мощные грозы. В промежутках между ними воздух кишел комарами. Эддингтону с Кот-тингемом приходилось, несмотря на жару, оставлять как можно меньше открытых участков тела, иначе эти противные насекомые им не давали спокойно работать. Ученые ежедневно принимали хинин, а еще они велели местным рабочим выстроить хижины, которые были хотя бы частично водонепроницаемы, и постоянно отпугивали обезьян (иногда – винтовочными выстрелами). Все говорило о том, как далеки они от родины. Особенно остро они почувствовали это, когда один из островных плантаторов пригласил их к себе на обед и небрежно выставил на стол, в виде угощения, несколько полных сахарниц. Из-за жестких ограничений на продукты, введенных в военное время, англичане уже пять лет почти не видели сахара.

Прошло чуть больше трех недель после их прибытия, и вот наконец настал решающий момент: пора было готовиться к затмению. Основные ливни прекратились несколько дней назад, но в виде дополнительной меры предосторожности исследователи отодвинулись как можно дальше от горного массива, занимавшего центральную часть острова, и выбрались на высокое плато на его северо-западной оконечности. Внизу, в сотнях футов, у отвесного утеса, где они расположились, бушевали волны Атлантики. Лес тут оказался настолько непроходимым, что на протяжении последнего километра оборудование тащили на себе местные носильщики: навьюченные мулы здесь пройти уже не могли. Наконец исследователи нашли подходящую поляну, откуда им и предстояло вести наблюдения, ради которых они сюда прибыли.

А потом наступило 29 число.

Эддингтон записал все подробности, невозмутимо занеся в дневник утренние метеорологические данные: «Утром очень сильная гроза примерно с 10 до 11:30. Для этого времени года событие необычное». Затем Солнце появилось на несколько минут, но потом снова собрались тучи. Ученые еще несколько раз ловили обнадеживающий проблеск Солнца. К двум часам летучие облачка лишь слегка закрывали его.

Оставалось не больше 5 минут до полного затмения (по астрономическим прогнозам, оно должно было достигнуть максимума в 14:13:05). Эддингтон наверняка твердил про себя, что облакам, закрывающим Солнце, следовало бы поскорей убраться. Если Эйнштейн прав, Солнце уже сейчас искажало пространство над головами исследователей – подобно нашему камню на туго натянутом батуте, – так что лучи света, идущие от далеких Гиад (так называется одно из звездных скоплений), должны были довольно сильно изгибаться, пролетая по этому искривлению. Подходя к Солнцу, свет от этих звезд уже прошел бы триллионы миль. Но если его заслонят облака, плывущие всего в нескольких сотнях футов над телескопом Эддингтона, он никогда не сумеет ничего доказать.

Коттингем привел в готовность метроном (важнейший прибор для этих исследований). Вот до начала полного затмения остается 58 секунд, сообщал он Эддингтону, вот 22 секунды, 12 секунд. Когда исчезла последняя видимая полоска солнца и лес вокруг их поляны погрузился в почти полную темноту, он выкрикнул: «Давай!». Эддингтон уже держал наготове первую фотопластинку и теперь быстро вставил ее в щель – как можно более плавно, чтобы не трясти телескоп. Коттингем продолжал отсчет, давая сигнал на каждой десятой и двенадцатой секунде, чтобы Эддингтон знал, когда вынимать очередную пластинку (следовало соблюдать определенное время экспонирования).

Эти пять минут стали большой нервотрепкой для обоих, а когда наблюдение закончилось, команда пребывала в мрачном настроении. Эддингтон вспоминал: «Нам приходилось выполнять фотографирование, по сути, вслепую». Поскольку ему требовалось постоянно менять пластинки, он почти не видел собственно затмения. Один раз, примерно в середине этого периода, он взглянул на небо, чтобы оценить степень облачности. В итоге они сделали 16 снимков, но из-за сравнительно сильной облачности было пока не ясно, пригодны ли какие-то из этих фотографий для дальнейшей работы. Все были разочарованы. А чуть позже, буквально через несколько минут после окончания полного затмения, словно дразня исследователей, небо совершенно расчистилось.

Однако нужно было заняться обработкой полученных снимков. Проявляли шесть ночей, по два за ночь, а днем пытались обнаружить на проявленных пластинках те смещения звезд, за которыми они сюда приехали. Но из-за облачности результаты оказались во всех смыслах туманными. Никакой уверенности в том, что им удалось подтвердить предсказания Эйнштейна, не было.