Самгук саги Т.3. Разные описания. Биографии

Антиподами преданных и готовых к самопожертвованию героев выступают персонажи двух последних глав «Биографий» — Чхан Джори (о нем речь шла выше), когурёский сановник Ён Гэсомун, убивший вана и правивший самовластно, побочный сын вана Хонана (или вана Кёнмуна) Кунъе, жестокий тиран, убивший в припадке ярости собственную жену и детей, и Кён (Чин) Хвон, разграбивший столицу Силла, ванский дворец и приказавший убить вана. Из них только Чхан Джори лишен черт эпического негодяя, но своим заговором против государя он предопределил свое место в галерее отрицательных персонажей. Биографии «мятежников» сгруппированы по две — причин такого построения может быть несколько. Именно такой структуры придерживался Сыма Цянь — в разделе Ле чжуань в Ши цзи довольно большое количество парных биографий. Биографии Чхан Джори и Ён Гэсомуна могли быть объединены по территориальному признаку (оба — когурёсцы), а Кунъе и Кён Хвона — по временному (оба действовали в период упадка Объединенного Силла — в конце IX — начале X в.) или по политическому (оба были непосредственными конкурентами Ван Гона, оспаривавшими право преемственности власти на полуострове). Третья, не менее важная причина могла заключаться в степени их злодеяний. Дело не только в том, что они выступали против Ван Гона, обладавшего, по Ким Бусику, мандатом Неба на правление, а значит, бывшего абсолютно легитимным правопреемником Силла. Дело в том, что и Кунъе, и Кён Хвон основали собственные государства, не имея подобной легитимности, т.е. были абсолютными антиподами Ван Гона. В своем «рассуждении» в конце главы Ким Бусик так говорит о них: «...[каждый из них] получил свое... — и кто же может быть виноват в этом?! [Если] даже выдающиеся способности Сян Юя и Ли Ми[63] не смогли воспрепятствовать подъему [империй] Хань и Тан, так разве такие злодеи, как [Кунъ]е или [Кён] Хвон, могли противостоять нашему Основателю? Они были лишь собирателями народа для него (Тхэджо)!»

[64].

Идеальным воплощением всех основных добродетелей, выделенных Ким Бусиком, является Ким Юсин, на долю которого приходится не только три главы «Биографий», но и более двадцати сообщений в тексте «Основных записей», причем упоминания о деятельности этого человека содержатся не только в Силла понги, но и в Когурё понги, и в Пэкче понги.

Ким Юсин объединяет в себе образец преданного слуги государя, совершенную мудрость советника, патриотизм и героизм солдата и военачальника, гуманность и сыновнюю почтительность — весь набор достоинств идеального подданного[65]. Во многом такой же идеальной фигурой выглядит и сам Ким Бусик в изложении Корё са — официальной истории династии Корё.

Надо отметить, что задача создания предметных типов персонажей, определяемых либо каким-то конкретным положительным или отрицательным качеством, либо набором этих качеств, вынудила автора Самгук саги жертвовать фактической информацией в пользу изображения идеального типа. Так, некоторые черты характера или военные неудачи Ким Юсина не вписывались в создаваемый идеальный эпический портрет, поэтому не были отражены в его биографии

[66]. В этом контексте интересно сравнить биографии Чхан Джори, Мённим Даппу и Чан Бого. Мённим Даппу, когурёский чиновник высокого ранга (чоый) в 165 г. «убил ненавистного народу вана»[67], т.е. совершил поступок, равнозначный (или даже более злодейский) мятежу Чхан Джори, тем не менее первый попал в разряд «мудрых сановников»[68]

, а второй — в разряд «мятежников». Для того, чтобы определить место биографии Мённим Даппу в этом почетном разряде, Ким Бусику пришлось проигнорировать свое же сообщение в Когурё понги об убийстве Мённим Даппу вана Чхадэ. Однако расточительность и безразличие к делам правления вана Понсана, казненного Чхан Джори, казалось бы, вполне соотносимы по конфуцианским нормам с открытой жестокостью вана Чхадэ.

Тем же приемом Ким Бусик воспользовался для того, чтобы отнести Чан Бого в разряд «полководцев» (безусловно почетный) и назвать его «справедливым и мужественным человеком»[69], опустив описанную в Силла понги попытку мятежа Чан Бого. Поднявшись из простолюдинов за счет борьбы с пиратством в Желтом море, тот практически полностью подчинил себе торговлю на этой акватории, фактически став удельным князем, и на волне своего успеха после помощи вану Синму в борьбе за престол он пытался выдать за вана Мунсона (наследника Синму) свою дочь, а получив отказ, поднял мятеж, так что вану пришлось подослать к Чан Бого убийцу[70]. Задача создания ярких назидательных портретов по сути лишала историографа возможности исследовать противоречивость характеров и персонажей, делала оценки только однозначными, без полутонов. Вместе с тем, «Биографии» и «Основные записи» являются частями целого, единого историографического труда, поэтому читатель мог видеть целостную картину и делать собственные выводы.