Самый красивый кошмар

Я послушно прижалась к полу, залитому вытекшей из реактора нефтью, ожидая того, что сейчас будет. И оно пришло. Волна огня обрушилась на нас сверху, на мгновение мне стало невыносимо горячо, ужас охватил меня. В узкой щели между тканью комбинезона и полом я видела, как пляшут вокруг нас ослепительные желтые языки пламени, пожирающие вылившуюся из реактора нефть. Вскоре они стали гаснуть и вовсе исчезли, оставив невыносимый запах керосиновой гари, подействовавший на меня удушающе. Невыносимый жар также стал спадать, оглушительный грохот стихал, и вскоре вокруг стало неожиданно тихо и спокойно, будто ничего особенного не произошло. Некоторое время я лежала в растерянности, не зная, что теперь делать. Аппаратчица лежала поверх меня неподвижно, и я терялась в догадках, ожидает ли она нового взрыва, или, может быть, она без сознания.

Вдруг отчетливо послышались чьи-то торопливые шаги, кто-то на бегу заскочил в аппаратную. Этот кто-то приподнял лежащее на мне тело аппаратчицы, и, подняв голову, я узнала Щеглова. Вид у него был ужасный: волосы на голове обгорели, на лице багровел сильный ожог и множество ссадин. Элегантный зеленый пиджак был перемазан нефтью и тлел в нескольких местах.

— Быстрее, Ирина Анатольевна, бежим! — закричал он во всю глотку, глядя на меня широко раскрытыми от ужаса глазами. — Сейчас остальная нефть полыхнет, здесь такой факел зажжется, всему городу видно будет!

И, подхватив бесчувственное тело аппаратчицы, он потащил его куда-то к выходу. Я, совсем потеряв голову от страха, как могла быстро последовала за ним.

Оказавшись снаружи помещения, мы оба еще продолжали некоторое время бежать прочь от страшного цеха. Изнутри валили клубы черного дыма пополам с паром, а нам навстречу бежали люди с перекошенными от ужаса лицами. Завыла где-то сирена, показалась красная пожарная машина, отчаянно переваливаясь на ухабах, она мчалась к аварийному корпусу крекинг-завода. Наконец мы без сил повалились на узкий клочок старой пожухлой травы возле какой-то широченной стальной трубы, внутри которой что-то напряженно клокотало и журчало. Щеглов бережно опустил на землю бесчувственное тело аппаратчицы, ее лицо было бледно, но спокойно. Наклонившись над ней, Щеглов вскоре с удовлетворением констатировал:

— Дышит… Наверное, взрывной волной ее оглушило. Ничего, оклемается.

— А Сергей Викторович? — спросила я нетерпеливо. — Он спасся?

— Не знаю, — сказал Щеглов торопливо.

Я видела, что руки его отчаянно дрожали.

— Как из реактора пар пошел, я сразу тикать, а он стоит посреди цеха и смотрит как дурак… — продолжал Щеглов.

И он снова умолк, рассеянно глядя на громаду цеха ь5, из которого продолжали валить клубы дыма.

— Эх, ядрена-матрена, вот это фейерверк! — проговорил зам главного инженера, нервно потирая перемазанными в нефти руками свое закопченное лицо. — Убытку-то теперь на несколько миллионов рублей… Как же это ты, Наташка, а? Столько лет проработала на этом проклятом заводе… Неужели вентили перепутала?

И он вопросительно посмотрел на лежащую аппаратчицу. Лицо ее было по-прежнему бледно, и глаза закрыты. Она была без сознания.

* * *

Аппаратчицей вскоре занялись врачи «Скорой помощи», подъехавшей на аварийный завод удивительно быстро. Щеглову врач «Скорой помощи» мазнул пару раз зеленкой по особо страшным ссадинам и посоветовал непременно пойти к дерматологу: ожоги кожи на лице очень серьезные. Щеглов только досадливо отмахнулся. Мне врач порекомендовал умыться бензином. На его настойчивые расспросы я отвечала, что ничего у меня не болит, и это была чистая правда. Отделавшись от врачей «Скорой помощи», мы вместе со Щегловым направились к продолжавшему дымиться цеху, где теперь кипела работа, возились люди в оранжево-желтой спецодежде, а рядом выстроились машины с оранжево-черной полосой на борту — оперативные МЧС. Мы со Щегловым направились к небольшой группе солидных мужчин, стоящих чуть в стороне от всеобщей суеты и наблюдавших за работой других. Среди них я заметила и знакомую фигуру Валерии Дмитриевны, главного инженера завода, и поняла, что все они не иначе как руководство предприятия.

Так и оказалось. Один из мужчин глянул пристально на подошедшего Щеглова, переспросил, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Этот тоже, что ль, там был? — И, не дожидаясь ответа, отвернулся, добавив вполголоса: — Вот черт, ничего его не берет. Другие гибнут, а ему хоть бы хны…

В этот момент взоры всех обратились к выходу из аварийного цеха. В дверях показались четверо спасателей МЧС, тащивших нечто большое и тяжелое, завернутое в черный полиэтилен. Вытащили, донесли до противоположного края асфальтовой площадки перед аварийным цехом, где они никому не мешали, бережно положили черный сверток на асфальт. После чего один из спасателей направился к группе руководства крекинг-завода.

— Все обыскали, нашли только одно тело, — проговорил он будничным тоном. — Смотреть будете? Хотя там так все изуродовано, просто куски мяса… Вряд ли лицо можно узнать…