Самый лучший ветер

– У вас у всех дела, деловые такие, – пожаловалась она. – Мой вот тоже дома не ночует, раз в неделю приходит. Неладно у него что-то в последнее время, ты не знаешь чего-нибудь случайно?

– Откуда, тёть Марин, – удивился я. – Он здесь, я там. Давно не виделись. А у вас как дела?

– Хорошо, слава богу всё, – успокоилась она и вернулась за прилавок. – Народу у нас на выселках прибавилось в последнее время просто жуть сколько! Прямо и не выселки, а целое село теперь. Покупателей больше стало. А Игорь в лавке помогать не хочет, у него свои дела. Хочу вот помощницу брать, а то всё одна да одна, только здесь и живу.

– Это же хорошо, – успокаивающе сказал я. – Дела идут, значит. А я вам специй заморских привез, полную сумку, помочь, так сказать, бизнесу.

– Ой, Тёма! – обрадовалась она, – редкость-то какая! У нас-то они дороги, чёрный перец и тот полгода назад видела, а уж про лаврушку и молчу. Не буду продавать, себе оставлю.

– Вам виднее, тёть Марин, – согласился я, выкладывая на прилавок один за другим плотно упакованные пряно пахнущие пакеты.

– Конечно, виднее, – хватала она бумажные свёртки, открывала и с наслаждением нюхала. – Ой, мамочки! Апчхи! На осень оставлю, буду помидоры с огурцами мариновать, а то укроп один с петрушкой, да смородиновый лист, вот и все приправы. Вот угодил так угодил!

Я довольно улыбался, вытаскивая всё из сумки, и сам начал чихать от взметнувшегося в воздух перца. Тетка ловкой белочкой прятала пакетики под прилавок, положив отдельно себе в карман пяток тщательно отобранных.

– Мы теперь на аэродроме у дружинников будем останавливаться, – обрадовал я её. – Так что чаще заходить буду, через неделю-две ещё принесу, как раз за специями идём, на Архипелаг.

– Ой хорошо, – заулыбалась она. – Мы тебе всегда рады, и Арчи, и Далину, вместе заходите. А на городском аэродроме что, разонравилось или дорого?

– Разонравилось, тёть Марин, – вздохнул я. – Да и дорого. И вот по этому поводу мне бы Игоря увидеть.

– Ой, – прижала она ладони к щекам, – я быстро, посиди в лавке немножко. Тут охламоны его какие-то, шпана самая настоящая на улице постоянно крутится, я сейчас попрошу кого-нибудь чтоб домой бежал.

Я согласно кивнул головой и вместе с ней вышел на крыльцо, отворяя двери нараспашку, чтоб проветрилось немного. Тётка вышла на середину улицы, огляделась и, заметив кучку пацанов лет по двенадцать-четырнадцать, направилась прямо к ним. Пацаны при виде приближающейся тетки подобрались и чуть ли не начали кланяться. Внимательно выслушали ее, потом один из них, видимо самый быстрый, отделился от компании и дунул вниз по дороге в сторону города. Тетка шустро вернулась обратно, по пути доставая и с наслаждением нюхая пакетики с приправами.

– Вот что, Тёма, – подошла она ко мне. – Я в лавке буду до самого вечера, а ты иди домой, суп разогреешь с фрикадельками, там ещё чай с пирогами есть. Поешь и отдохни. Игорь там у нас ещё душ наладил, ополоснись с дороги. Вот знала бы, на той неделе ещё помощницу взяла. Вечно вы, как снег на голову.

– Хорошо, тёть Марин, – послушно сказал я и, прихватив сумку, через незапертую калитку прошёл во двор.

Во дворе с удивлением заметил здоровенный внедорожник гномской работы на гусеницах с одним передним управляющим колесом. «Не шутит Игорёха» – подумал я и ушёл в дом. Там разулся и, нацепив тапочки, с удовольствием принюхался к запахам с кухни. Пока мылся, ужинал и курил во дворе, совсем стемнело. Потом вернулась тётка и взяла меня в ежовые рукавицы. Пришлось ещё раз пить чай и рассказывать все последние известия, какие только знал. Игорь всё не шёл, и я перестал его ждать, решив выйти в последний раз перекурить во двор перед сном уже заполночь. Вышел и с тоской подумал, что вот опять не взял с собой револьвер, да сколько же можно. Чья-то тёмная фигура сидела на лавочке, и я замер не дыша, нащупывая пути к отступлению. Силуэт зашевелился, невидимые во тьме руки зажгли спичку, прикуривая, и я с облегчением узнал в дрожащем свете огонька Игоря.

– Здорово, братуха, – донесся до меня приглушённый голос. – Присаживайся.

– Здорово, – выдохнул я и направился к лавочке. – Чего в дом не идёшь?

– Нельзя, – объяснил Игорь с усмешкой. – Во-первых, поговорить не даст, а во-вторых, дали мне понять на днях, что видеть меня тут больше не желают. Совсем, под угрозой решительных действий. Вот так.

– Ух ты, – удивился я, обнимаясь с Игорем. – Это кто же такой смелый?

– Дружина, – со вздохом сказал он. – Оне, басурманы. Еле удалось насчёт матери договориться, чтоб не трогали. Но взамен условие, чтобы и носу моего тут не было.

– Дела, – ошарашенно посочувствовал я. – Попадос. А из-за чего?

– А то ты сам не соображаешь, – с усмешкой сказал Игорь. – Не лепи горбатого. Кто сегодня на аэродроме шухеру навёл, не скажешь? Я, как узнал, прямо загордился. Лихо вы.

– Да ладно, – отмахнулся я. – Так обстоятельства сложились.

– Обстоятельства, ага, – вполголоса засмеялся он. – А караулку кто вынес, ты или Далин? Или тоже обстоятельства?

– Я, – пришлось признаться мне. – Далин на шухере сидел, за пулемётом.