Санкт-Петербург и русский двор, 1703–1761

Что касается России, то церковь на протяжении раннего Нового времени была сильнейшим фактором, влиявшим на социальную дисциплину, но ее моральный авторитет был подорван расколом и внедрением, согласно Соборному Уложению 1649 г., светских наказаний за преступления, ранее находившиеся в юрисдикции церкви225. В царствование Петра I, а особенно после смерти патриарха Адриана в 1700 г. государство неуклонно сужало автономию церкви, и, в то время как она еще сохраняла огромное влияние на русское общество, церковная политика, похоже, все больше определялась интересами государства. Этот процесс окончательно оформился с учреждением Святейшего синода в 1721 г. и с выходом «Духовного регламента», в результате чего церковь оказалась в подчинении государству226. В самом деле, с точки зрения Петра и его ведущих советников, церковь должна была служить средством распространения власти царя и государства и в рамках «осознанного усилия» направлять русское общество, а в некоторых случаях изменять его взгляды и поведение

227. При Петре особая роль «доброго порядка», воплощенного в полицейской администрации, была неотъемлемой частью программы реформ в целом. Тогдашняя практика других стран, например Швеции, давала ценные примеры того, как жизнь общества может регулироваться «добрым правлением», чтобы сделать усилия государства и общества более эффективными228. Ранние авторы-камералисты выдвинули иную модель – максимальное увеличение экономического потенциала государства путем эффективного управления, – но такая тенденция в России заметно обозначилась позднее, в реформах Екатерины II в 1770–1780 гг.229

Попытки Петра создать современное европейское полицейское государство неизбежно ограничивались характером российского контекста и нежеланием содействовать ему со стороны тех социальных групп, на которые ему приходилось опираться для успешного осуществления своего замысла. Ряд мер, введенных Петром, ярко свидетельствует о стремлении к усилению регулярности. Например ревизия переписных сказок в 1719–1724 гг. имела две важные функции: способствовать успеху сбора новой подушной подати с 1724 г. и предотвратить незаконную миграцию крестьян, для чего в апреле 1722 г. были введены паспорта230. Сбор нового налога был возложен на армию, что и правильно, так как именно армия была главным получателем этих поступлений. Впрочем, вскоре в системе обнаружились неполадки, начались протесты из-за размеров платежей и негибкости системы при учете региональных различий и разницы в уровне доходов. В итоге, скоро наросли недоимки, достигшие почти 2 млн руб. в конце 1737 г. и 2,5 миллиона к 1746 г. Невзирая на то что неплательщикам грозили суровые наказания и ссылка в Сибирь, государство было неспособно найти действенный способ решения проблемы недоимок, которые отягощали казну на протяжении всего рассматриваемого периода231.

Стремление к порядку выразилось также в административных реформах, которые Петр проводил во второй половине своего царствования. Так, центральная администрация была реорганизована в девять коллегий, которые охватывали основные функции правительства – оборону, иностранные дела, финансы и т.д. Эту модель разработал Петр со своими советниками по современным ему германским и скандинавским образцам, дабы четко определить сферы ответственности коллегий и круг их обязанностей232. Этим учреждениям требовались также детальные инструкции. Учитывая, что время было военное, Петр, естественно, решил начать с «Устава воинского» (1716) и «Морского устава» (1720)233. Впрочем, по тем же принципам он упорядочивал и гражданскую сферу в «Генеральном регламенте» (1720), содержавшем набор процедур, которым надлежало следовать чиновникам государственного аппарата. Эти регламенты касались не только официальных процедур, но также организации пространства учреждений и деятельности их сотрудников234

. Хотя «Генеральный регламент», на современный взгляд, кажется излишне подробным, его авторы стремились исключить вероятность влияния личных интересов на успешное функционирование государства. Этот принцип присутствовал также в Табели о рангах, введенной в январе 1722 г. Этот документ установил унифицированную рациональную систему оценки положения служащего в социальной иерархии, при которой образование и компетентность становились главными факторами определения ранга человека по Табели235. Система опиралась на примеры тогдашних шведских, прусских и датских образцов, которые проанализировал А.И. Остерман. Были изучены также английские и французские образцы, но сочтены неподходящими для России236.