Читаем Санкт-Петербургская быль полностью

Смысл прогремевшего здесь часа полтора-два назад выстрела был ясен Кони. Историю с Боголюбовым он достаточно хорошо знал. Если выстрел действительно связан с этой историей, то как можно такое дело передавать обычному суду? Присяжные, правда, не из простого народа, но они и не из сенаторов – всякие мелкие чиновники, так называемые акакии акакиевичи, разные люди купеческого и духовного звания, граждане свободных профессий, мещане. Кто знает, как они отнесутся к позорному поступку Трепова? Любой из них, если он честен и не потерял совести, увидит не только возмутительное попрание человеческого достоинства, но и то, что крепостнический дух еще процветает в империи. Вопиющий факт – власти не призвали Трепова к ответу. Наоборот, сам министр юстиции его поддержал!

«Ведь оба, в сущности, кто? Помещики. У Палена, кроме службы, большие доходы от поместий, и такие же доходы у Трепова. Имений у Трепова несколько, и еще недавно на него работали тысячи крепостных душ», – думал Кони.

Но вот граф наконец повернулся к Кони и милостиво кивнул ему издали.

«Гм, что-то он чересчур уж милостиво улыбнулся мне, – сказал себе Анатолий Федорович, направляясь к графу. – С чего это вдруг? Или, может, показалось?»

Очень скоро все стало понятно.

Кони вспоминает:

«Когда я подошел к ним, Пален сказал: „Да! Анатолий Федорович проведет нам это дело прекрасно“. – „Разве оно уже настолько выяснилось?“ – „О да! – ответил за Палена Лопухин. – Вполне, это дело личной мести, и присяжные ее обвинят как пить дать“. К удивлению моему, и Пален что-то несвязно стал прорицать о том, что присяжные себя покажут, что они должны отнестись строго и т.д.»

«Вот тебе, милый мой, и юрьев день, – мелькнуло в уме у Анатолия Федоровича. – Попал, можно сказать, „в случай“».

Он спрашивал себя, слушая Палена и не возражая ему пока ни единым словом, – что это: дар судьбы, сразу же представляющей новому судье отличиться, или ему подставляется подножка, чтобы сбить с ног?

Так или иначе, не имело смысла сейчас вступать в объяснения с графом. И хитрый Кони промолчал, хотя ему очень не по душе были слова графа: «Анатолий Федорович проведет нам это дело прекрасно». Что за выражение: «проведет»? Да еще «прекрасно». И кому «нам»?

Другого смысла не было, кроме как: «Кони устроит прохождение этого дела в суде так, как мы от него потребуем». Не сказано: «как положено по всей справедливости закона», а выражена уверенность, что в случае чего председатель суда поступится и долгом и законом, чтобы дело устроилось в желательном для Палена духе. И это сам министр юстиции говорит! Ох-хо-хо!..

Кони отошел от графа, подавляя вздох. «Как отстаивать при таких правителях правду и справедливость!» – подумал он с грустью.

4

Событие, которое сейчас последует, завтра будет некоторой сенсацией петербургских газет, сенсацией особого рода. Прочитав газету, петербуржцы скажут: ведь вот как вознесен этот Трепов! В большой милости человек! Сам император всероссийский нанес визит сочувствия пострадавшему градоначальнику!

В газетах будет сказано так:

«В 1.40 м. дня Трепова посетил государь, который изволил пробыть у больного более 20 минут. Ранее около 12 час. Трепова посетил Его императорское высочество принц Ольденбургский».

О посещении принцем дома градоначальства мы уже знаем. Скажем поэтому немного подробней только о царском пребывании в этом доме.

Подъехал государь не в карете, а в открытых санях, но при большой охране. В страже были одни горцы, лихие наездники-джигиты в черкесках с серебряными газырями на груди и в больших мохнатых, очень страшных с виду шапках, из-под свисающих косм которых не разглядишь ни лба, ни глаз, ни даже носа, – оттого и страшно.

Сам государь был, скажут завтра репортеры, в «обыкновенной форме казачьего полка своего имени», то есть Александра II. В этой форме он и производил сегодня смотр Донского полка на манеже Инженерного замка и прямо оттуда прибыл к Трепову. Отметим здесь, что смотры войск и разводы караула были одним из самых любимых занятий царя.

Публику ко времени его приезда на Гороховую как ветром сдуло. Разогнали ее, очистили улицу, снег и то поскребли. Одни воробушки прыгали по улице и то передвигались с какими-то боязливыми подскоками и оглядками. Это были, наверно, старые воробьи, опытные, знающие, как опасны бывают опустевшие столичные мостовые.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Девочка из прошлого
Девочка из прошлого

– Папа! – слышу детский крик и оборачиваюсь.Девочка лет пяти несется ко мне.– Папочка! Наконец-то я тебя нашла, – подлетает и обнимает мои ноги.– Ты ошиблась, малышка. Я не твой папа, – присаживаюсь на корточки и поправляю съехавшую на бок шапку.– Мой-мой, я точно знаю, – порывисто обнимает меня за шею.– Как тебя зовут?– Анна Иванна. – Надо же, отчество угадала, только вот детей у меня нет, да и залетов не припоминаю. Дети – мое табу.– А маму как зовут?Вытаскивает помятую фотографию и протягивает мне.– Вот моя мама – Виктолия.Забираю снимок и смотрю на счастливые лица, запечатленные на нем. Я и Вика. Сердце срывается в бешеный галоп. Не может быть...

Адалинда Морриган , Аля Драгам , Брайан Макгиллоуэй , Сергей Гулевитский , Слава Доронина

Детективы / Биографии и Мемуары / Современные любовные романы / Классические детективы / Романы
100 великих казаков
100 великих казаков

Книга военного историка и писателя А. В. Шишова повествует о жизни и деяниях ста великих казаков, наиболее выдающихся представителей казачества за всю историю нашего Отечества — от легендарного Ильи Муромца до писателя Михаила Шолохова. Казачество — уникальное военно-служилое сословие, внёсшее огромный вклад в становление Московской Руси и Российской империи. Это сообщество вольных людей, создававшееся столетиями, выдвинуло из своей среды прославленных землепроходцев и военачальников, бунтарей и иерархов православной церкви, исследователей и писателей. Впечатляет даже перечень казачьих войск и формирований: донское и запорожское, яицкое (уральское) и терское, украинское реестровое и кавказское линейное, волжское и астраханское, черноморское и бугское, оренбургское и кубанское, сибирское и якутское, забайкальское и амурское, семиреченское и уссурийское…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии