Санктуарий

– Не думаю. Ведьмам запрещено творить магию совместно с другим практикующим магом. Мы обязаны работать поодиночке с не-магическими ассистентами: именно так Собор определяет ковен. Однако один раз я такое видела в Кентукки. Ведьмы-тройняшки четырнадцати лет, ставшие собственным незаконным ковеном, развлекались тем, что проклинали животных на фермах у конкурентов своего папочки. Распутать это дело было непросто, но я разобралась: хоть это и ощущалось, как одно заклинание, источников было три. Здесь же такое ощущение, будто источника вообще нет.

Роуэн шатается, и Честер помогает ей опереться о патрульную машину.

– Вам не нужна помощь врача? – спрашиваю я. – Честер мог бы вас отвезти.

– Я не пользуюсь коммерческой медициной. Никогда не пользовалась и никогда не буду. Посмотрим, как я буду себя чувствовать завтра.

Наш эксперт выглядит полностью выжатой. Мне не хочется задавать новые вопросы, но я обязана.

– И еще одно, прежде чем Честер отправит вас отдыхать. Я бы хотела кое-что вам показать. Можно?

Мы забираемся в патрульную машину и садимся рядом. Честер с заднего сиденья пялится, вытянув шею, а я кладу на колени Роуэн телефон и нажимаю «включить».

Ведьма смотрит внимательно и морщится, когда запись доходит до конца – жуткого крика Джейка при виде тела своего друга. Однако насчет Харпер она ничего не говорит.

– И все? – спрашивает она. – Тот парень, который упал – это якобы и устроено магически?

– То есть вы на этой записи никакого колдовства не увидели?

– Нет. Я увидела, как двое ребят ссорятся. Вернее, одна девушка, орет на того, кто это записывает. Полагаю, что в конце мы слышим именно его голос.

– А ее… – я останавливаюсь, не желая задавать наводящий вопрос. Однако Роуэн Эндрюс не дура. Она уже сложила два и два и понимает, что я расследую. – …ее руки? Они?..

Роуэн снова включает запись, в замедленном режиме. Кадр за кадром. А потом еще раз. И еще.

– Что я делаю? – спрашивает она, двигая руками так, как это делает Харпер на видео.

Жесты отрывистые, напряженные, гневные. В них нет текучести. Никакой видимой целенаправленности. Мы с Честером растерянно переглядываемся.

– Я кому-то говорю, что я о нем думаю, – говорит Роуэн наконец. – Я пытаюсь справиться с желанием придушить его голыми руками. Я, наверное, его матерю. Но я не колдую. Единственное, что пропускают через себя эти руки – это гнев. Полагаю, дело обстоит так – подтверждать даже не нужно. Девушку обвинили в том, что она магией заставила парня упасть. И мне вполне понятно, почему. Ее жесты идеально совпадают с происходящим.

Роуэн возвращается назад и показывает нам решающие секунды. Руки Харпер соединяются и надавливают вниз. Несколько мгновений – и раздается первый крик: кто-то заметил, что Дэн упал.

– Это – сильный жест, – выдает свое заключение Роуэн. – Подозрительный для того, кто не обучался магии. Но поверьте: когда в нашем деле используют руки, это выглядит не так. В некоторых школах движения плавные и текучие, словно у дирижера. В магии Западной Европы, которая превалирует среди белых ведьм Новой Англии, они обычно сдержанные и четкие. Но нет такой школы, в которой жестовая магия выглядела бы вот так необузданно.

Я протяжно выдыхаю. Значит, это не Харпер.

Это согласуется с тем, что директор школы говорила насчет отсутствия у нее дара. И ее мама тоже мне об этом сказала.

Вот только тогда именно ее мама остается единственным человеком в Санктуарии, имеющим дар. Я вспоминаю картину мастерской Фенн: сорванная с петель дверь и лопнувшие окна. Лопнувшие окна я видела недавно еще в одном месте – как раз в разрушенной вилле у меня за спиной.

Могла ли Сара Фенн быть виновной?

Она явно не была вполне откровенной насчет того, что произошло у нее в лавке. Может, она не рассказала мне еще чего-то?

Я вспоминаю недорисованную пентаграмму – линии, проведенные краской по фасаду их деревянного домика на извилистых улицах Кобба. Я связала это с обвинением против Харпер, но это с тем же успехом могло быть направлено против ее мамы.

Но с чего бы ей могло захотеться навредить парню дочери – сыну своей старинной подруги?

А что, если ответ содержится в другом кусочке этой мозаики? В том втором видео, запечатленном на телефоне кого-то из школьников. Записи секса, которую проецировали на стене во время вечеринки.

Что если Сара обозлилась на Дэна за то, что он позволил ее обнародовать, унизив ее дочь?

Это могло заставить ее на него разозлиться, хоть и не кажется достаточно веским мотивом, чтобы преднамеренно убить парнишку, которого она знает всю его жизнь.

Материнский гнев. Трагический несчастный случай. Убитый парень. Все складывается.

Честер молчит, ожидая моих распоряжений. Я прошу его отвезти Роуэн в снятую квартиру, отдыхать после случившегося.

Они едут за город, а я в центр – в исторический район, где живут Фенны. Перед их домом припарковалась чертова новостная команда телевизионщиков. Стоит мне затормозить, как ко мне спешит репортер. Анна Дао. Занимается судебными новостями, мы все знаем ее в лицо.