Читаем Сарданапал полностью

ПередалиТебе, что брат погибший твой просилДать Заму власть?

Сарданапал

Да.

Мирра

Где же Зам?

Сарданапал

Убит.

Мирра

Алтада?

Сарданапал

Умирает.

Мирра

Панья? Сферо?

Сарданапал

Вот Панья жив. А Сферо убежалИли в плену. Один я.

Мирра

Значит — гибель?

Сарданапал

Здесь, во дворце, хоть мало нас, могли б мыДержаться против сил врага, коль нетИзмены здесь. Но в поле…

Мирра

Салемен ведьИ не хотел на вылазку идти,Пока подмога не придет.

Сарданапал

Но яРешил иначе.

Мирра

Что ж, ошибка это,Но смелая.

Сарданапал

И роковая… Брат мой!Я отдал бы все царство (чьей красоюТы был), мой щит и меч — остаток чести, —Чтоб ты был жив. Но нет: не буду плакать;Тебя оплачу так, как ты хотел!Всего больней, что мог ты, умирая,Подумать, будто я переживуТо, жизнь чему ты отдал: трон мой древний.Спасу его — кровь тысяч, стон мильоновЗа смерть твою возмездьем будут (слезыВсех добрых отданы уже тебе).А нет — мы скоро свидимся, коль душиЖивут вне тел. В моей — читаешь тыИ веришь мне теперь. В последний разКоснусь руки, еще не охладелой,И сердцем, горько бьющимся, прижмусь
К недвижному.

(Обнимает мертвого.)

Теперь снесите прах.

Воин

Куда?

Сарданапал

Ко мне в покой, под полог царский.Подумаем потом о погребенье,Достойном тела этого.

Воины уносят труп Салемена. Входят Панья.

Ну, Панья,Расставил стражу? Приказанья отдал?

Панья

Все, государь, исполнил.

Сарданапал

А бойцыПо-прежнему отважны?

Панья

Государь?..

Сарданапал

Вот и ответ! Коль на вопрос царяВопросом отвечают — плохо дело!..Так воины мои упали духом?

Панья

Смерть Салемена, встреченная криком
Ликующих мятежников, вдохнула…

Сарданапал

В них ярость, а не страх. Так надлежало б.Но мы их подбодрим!

Панья

Сама победаНе радостна с такой утратой.

Сарданапал

Ах!Кому она больней, чем мне?.. Но стены,Где мы засели, — крепки, а вне стенРезервы есть и сквозь врага пробьются,И дом царя вновь сделают дворцом —Не крепостью и не тюрьмой.

Вбегает офицер.

Сарданапал

По виду —С дурною вестью. Говори.

Офицер

Не смею.

Сарданапал

Дивлюсь! Не смеешь? Миллионы смелиВосстать с оружьем!.. Ну, не будь столь вежлив,Не бойся огорчить царя. Стерплю яИ худшее, чем речь твоя.

Панья

Ну, дальше,Слыхал?

Офицер

Размыло часть прибрежных стенРазливом неожиданным Евфрата:Из-за недавних ливней в тех горахГромадных, где исток его, где грозыСтоль часты, вздулся он и залил берег,И мчится, укрепленье разметав.

Панья

Зловещий знак! Веками говорилось,Что «человеку не уступит город,Пока в реке не обретет врага».

Сарданапал

Пророчество пустяк, но разрушенье…Стены размыло много?

Офицер

Стадий двадцать.[22]

Сарданапал

И это все доступно для атаки?

Офицер

Сейчас река свирепая не дастИдти на приступ, но когда уйметсяИ лодки смогут переплыть ее —Дворец падет.

Сарданапал

Перейти на страницу:

Похожие книги

Пандемониум
Пандемониум

«Пандемониум» — продолжение трилогии об апокалипсисе нашего времени, начатой романом «Делириум», который стал подлинной литературной сенсацией за рубежом и обрел целую армию поклонниц и поклонников в Р оссии!Героиня книги, Лина, потерявшая свою любовь в постапокалиптическом мире, где простые человеческие чувства находятся под запретом, наконец-то выбирается на СЃРІРѕР±оду. С прошлым порвано, будущее неясно. Р' Дикой местности, куда она попадает, нет запрета на чувства, но там царят СЃРІРѕРё жестокие законы. Чтобы выжить, надо найти друзей, готовых ради нее на большее, чем забота о пропитании. Р

Lars Gert , Дон Нигро , Лорен Оливер

Фантастика / Хобби и ремесла / Драматургия / Искусствоведение / Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Социально-философская фантастика / Любовно-фантастические романы / Зарубежная драматургия / Романы
Забытые пьесы 1920-1930-х годов
Забытые пьесы 1920-1930-х годов

Сборник продолжает проект, начатый монографией В. Гудковой «Рождение советских сюжетов: типология отечественной драмы 1920–1930-х годов» (НЛО, 2008). Избраны драматические тексты, тематический и проблемный репертуар которых, с точки зрения составителя, наиболее репрезентативен для представления об историко-культурной и художественной ситуации упомянутого десятилетия. В пьесах запечатлены сломы ценностных ориентиров российского общества, приводящие к небывалым прежде коллизиям, новым сюжетам и новым героям. Часть пьес печатается впервые, часть пьес, изданных в 1920-е годы малым тиражом, републикуется. Сборник предваряет вступительная статья, рисующая положение дел в отечественной драматургии 1920–1930-х годов. Книга снабжена историко-реальным комментарием, а также содержит информацию об истории создания пьес, их редакциях и вариантах, первых театральных постановках и отзывах критиков, сведения о биографиях авторов.

Александр Данилович Поповский , Александр Иванович Завалишин , Василий Васильевич Шкваркин , Виолетта Владимировна Гудкова , Татьяна Александровна Майская

Драматургия