Сарум. Роман об Англии

Крестьянские восстания в тридцатых годах XIX века не смогли сдержать наступления промышленной революции, и в сельском хозяйстве на территории Уэссекса произошли важные изменения. Теперь на полях Уилтшира появились не только механические молотилки, но и плуги с паровым двигателем.

– Даже с учетом возросшего заработка пахаря и расходами на топливо для плуга стоимость глубокой вспашки стала на треть дешевле, – объяснял Мейсон Джейн.

Теперь богатые землевладельцы поручали своим управляющим приобретать плуги с паровыми двигателями у фирмы «Браун и Мэй» в уилтширском городе Дивайзесе и обзаводились стадами улучшенных пород овец.

– Торговля шерстью и сукном уже не такое прибыльное занятие, как раньше, – рассказывал Мейсон. – Для выпаса полутора тысяч овец достаточно тысячи акров пастбищной земли на взгорье, а за стадом приглядывают всего три пастуха и несколько подпасков. Рабочих рук в Саруме много, но платят батракам гроши. Нищета гонит людей в работные дома – или в Австралию.

– Если батраки так бедствуют, как же арендаторы справляются?

– Им тоже худо. Землевладельцы сдают наделы в краткосрочную аренду, всего на год, и при этом стремятся извлечь максимальную выгоду с наименьшими расходами. Мелких арендаторов, таких как Джетро Уилсон, попросту выживают с земли.

– А почему же тогда приток работников с севера год от года возрастает?

– Наши крестьяне ведут хозяйство по старинке, поэтому и не получают прибыли, – поморщился Мейсон. – А северяне, особенно шотландцы, люди дальновидные, к нововведениям привычны. Как прознали, что наши батраки готовы за гроши работать, так и потянулись в наши края.

Джейн, по рассказам Мейсона зная о тяжелой крестьянской доле, дотошно расспросила Уилсона и поняла, отчего он так бедствует, – усадьба его была очень мала, да и вести хозяйство по-новому он не умел. Вот если бы ему помочь!

– Мистер Мейсон сказал мне, что вы согласны детей отдать…

– Да, только не в сиротский приют и не в работный дом! – воскликнул Уилсон.

– Конечно, – кивнула Джейн.

– Он мне объяснил, что его приятель-методист их к себе возьмет, обучит полезным наукам. За содержание я ему заплачу. Мне бы в усадьбе дела поправить…

– Понятно.

– Жены у меня нет, за детьми приглядывать некому. А так будет лучше, ну на время, пока я хозяйством займусь.

– Разумеется.

– Я исправлюсь, мисс, – заявил он. – Обязательно исправлюсь.

– Вам это пойдет на пользу.

– Спасибо, мисс.

– Пожалуй, я приду взглянуть на вашу усадьбу, мистер Уилсон, – неожиданно для себя самой пообещала Джейн.

Спустя неделю Джейн Шокли верхом отправилась в усадьбу Уилсона.

Взгорье там и сям пересекали высокие, в человеческий рост, разросшиеся живые изгороди – раскидистые кусты орешника и можжевельника, опутанные колючими цепкими плетьми ежевики с гроздьями черных ягод, дававшие приют и прокорм полевым мышам, белкам и певчим птицам.

Старый тракт, ведущий на взгорье, теперь покрыли термакадамом – мелкой щебенкой, залитой дегтем, а вот на пустынных холмах пришлось ехать по грунтовым дорогам и еле заметным тропам. Примерно через час с вершины одного из холмов Джейн увидела хижины в лощине – Уинтерборн, усадьбу Джетро Уилсона.

Уинтерборн… В Уэссексе было немало деревень с этим звучным саксонским названием: «winterbourne», «зимний поток» – ручей, появляющийся на меловом склоне только зимой, после осенних ливней.

Деревенька Уилсона лежала в лощине у взгорья. По обе стороны единственной улочки стояли домишки из камней и кирпича, обмазанные глиной и крытые соломой; чуть поодаль виднелась крошечная церковь без колокольни. На крышах красовался знак кровельщика – сплетенная из соломы фигурка фазана, обращенная на юго-восток. Сразу за домами на склоне холма начинались поля, огороженные живыми изгородями. На церковном дворе высились два старых тиса, а рощица на северной стороне защищала церковь от ветра. На меловых грядах паслись овцы.

Типичный уилтширский пейзаж – бесконечные меловые гряды, продуваемые всеми ветрами, и бесчисленные стада овец…

Джейн, медленно спустившись в долину, выехала на тихую деревенскую улицу. Здесь, в лощине, дневной свет смягчился, больше не резал глаза. Босоногие ребятишки с любопытством разглядывали Джейн; какие-то женщины удивленно уставились на нее. Джейн запоздало сообразила, что они наверняка никогда в жизни не видели всадницы в дамском седле.

По левую руку виднелись шаткие бревенчатые мостки, переброшенные через русло пересохшего ручья, заросшее крапивой и диким щавелем; туда нанесло ветром клочья сена, прутики, ореховые скорлупки и всякий мусор. С началом ноябрьских дождей по высохшему руслу побежит вода, а весной, когда растает снег на взгорье, с меловых склонов в лощину обрушится бурный поток, оглашая тихую деревушку звонким журчанием и плеском струй.

Ребятишки объяснили Джейн, что усадьба находится в двухстах ярдах от деревни; туда вела узкая тропка, еле заметная в густой траве.