Сатирическая история от Рюрика до Революции

– Егда б Адам не прельщен был, чрез диавола, от Евы и не вкусил 6ы яблока, то б и без совокупления род человеческий мог произойти и умножаться рождением от земли, яко и Адам. объявился. Господь Бог, по неизреченной милости своей, снисходит к слабостям бренного человека. Да и то не есть блуд, когда брат со сестрой по взаимной склонности имеют плотскую любовь, а блуд и скверна есть брак законный, яко противный Господу. Все мы живем в плотской любви, с согласницами нашими; это не грех, потому что любовь наша основана на взаимной склонности, и Дух Святой, водящий путями нашими, снисходит к этому…

Читала Анфиса нараспев, монотонным голосом, и, когда чтение кончила, все стали на колени и пели:

Дай нам, Господи,K нам Иисуса Христа.Дай нам сына твоего.Господи, помилуй нас, грешных.Из твоея полнотыДай Создатель теплоты;Наряди из нас пророка,Чтобы силы подкрепить;Засуди судом небесным.И не дай врагу мешать;Ниспосли живое слово

Здесь просящим всем сердцам.Ты Христос, ты наш Спаситель;Иного Бога нет у нас.Твоей силой укрепимся,За тобой во след идем;Прими слезы твоей твариИ поставь всех на пути…

Окончив пение, все встали, поклонились друг другу и пропели церковный стих из канона Пасхи:

Богоотец убо Давид,пред сенным ковчегом,скакаше играя,людие же божий святииобразом сбытые зряще,веселимся божественно,

яко воскресе Христос,яко всесилен.

Затем Анфиса торжественным голосом произнесла:

«Сие есть реченное пророком Иоилем: и будет в последняя дни, глаголе Господь, излию от духа моего на всякую плоть и прорекут сынове ваши и дщери ваши и юноши ваши видения узрят, и старцы ваши сопия увидят, ибо на рабы моя и на рабыни моя во дни оны излию от духа моего, и прорекут».

Едва Анфиса успела произнести последние слова, все, взявшись за руки, пустились плясать, припевая:

Погодушка подувала,Сине море всколыхала,Все мосточки разорвала:Все святые испугались…Один дух Святой осталсяИ в гусельки заиграл;Всех он верных созывалИ в келейну собирал

Уж вы верны, уж вы верны,Приидите все в моленну;Все попарно и сходились…Уж вы знайте, уж вы знайте,Одевайте всяк свово.– Уж мы знаем, уж мы знаем,Одеваем всяк свово!

Прыгали и плясали долго, до полного изнеможения, рубахи сползали, и продолжали прыгать обнаженными, мужчины и женщины, проделывая непристойные движения, принимая сладострастные позы.

Особенно безобразничали, доходя до неистовства, Распутин и Анфиса: совершенно голые били друг друга по разным частям тела, подпрыгивали, расходились, потом, обнявшись, пускались в дикую пляску, становились на четвереньки, причем Анфиса быстро вскакивала, садилась верхом на Распутина и подпрыгивала на нем, держа его руками за волосы.

Кешка также не отставал в «радении», хотя до экстаза не доходил. Он тихо и плавно подплясывал с молодой белолицей «отроковицей», целовал, гладил ее груди и никак не мог дождаться конца «радения».

Между тем кругом все прыгали и вертелись в безумном вихре, и из уст раздавались таинственные звуки: «ой, дух! ой, дух! царь Бог! царь Бог! царь дух! царь дух!»

Наконец Анфиса остановилась, и за ней все собрание также притихло.

Вся экзальтированная, со сверкающими глазами, бледным нервным лицом, голая, с распущенными волосами, она стала сдавленным, взволнованным голосом петь:

Грядите, невесты,

В чертоги небесны,Жених вас встречает.Любезно принимает…Он всех нас урядит,Близ себя, прикрывши, посадит…

Распутин отвечал, весь всклокоченный, с трясущейся бороденкой:

Лицам к лицу…И всех к творцу.

Анфиса затем, дико прыгнув к Распутину, шипящим, страстным голосом крикнула: «Туши огонь».

Четыре стенных лампы быстро потушены, и все собрание, попарно, бросилось на пол, повторяя:

Уж мы знаем,Уж мы знаем,Одеваем всяк свово…

И во мраке темной ночи, в доме Анфисы Филимоновой, началось нечто страшное, кошмарное, когда страсть перешла все границы дозволенного природой и сгорела в стихийном вихре безумного, дикого сладострастия, полного муки и жгучего наслаждения.