Сатурналии

(22) Между тем раб - управитель прислуги, забота которого или возжигать [огонь у] пенатов, или складывать припасы и управлять исполнителями домашних дел, напоминает господину, что челядь [уже] по обычаю отобедала в честь ежегодного торжества. (23) Ведь в этот праздник благочестивые дома прежде [всего] почитают слуг, наставив кушанья словно по потребности господина, и только затем обновляется убранство стола для отцов семейств. Итак, проскальзывает [в комнату] начальник прислуги, чтобы [объявить] о времени обеда и позвать господ. (24) Тогда Претекстат [и говорит]: "В таком случае [нам] следует отложить [обсуждение] нашего Вергилия до лучшей части дня, чтобы отвести для рассмотрения [его] поэмы по порядку раннее утро. Ныне [же] час нам напоминает, чтобы этот стол удостоился вашей чести. Но Евстафий и вслед за ним Никомах пусть помнят, что за ними сохраняется в завтрашнем обсуждении обязанность вступительного слова".

(25) И [тотчас] Флавиан [сказал]: "По принятому уже правилу я встречаю вас, чтобы на следующий день мои пенаты хвалились, что они счастливы принимать такое общество". Так как все были с этим согласны, [то] в великолепном расположении духа пошли на обед, [притом что] каждый припоминал и обдумывал разное из того, о чем они общались между собой. {96}

{96 Парижская рукопись XI в. кончается словами: «Завершена первая книга “Сатурналий”. Начинается вторая» (р. 132, 21).}

Книга вторая

(1 , 1) Тут, как только достаточное количество еды заставило [их] чувство меры передохнуть от кушаний и застольное веселье поднялось благодаря маленьким чашам [с вином], Авиен сказал: "Хорошо, а также мудро наш Марон одним и тем же стихом при замене немногих слов описал [и] шумливое, и трезвое застолье. Ведь когда при царском убранстве [стола] излишество [в питье] приводит обыкновенно к шуму, он говорит:

После того, как первый покой средь еды... [1, 723].

Когда же герои садятся, отстранив еду, он не указывает на покой, так как шум [еще] и не наступил, но [говорит]:

После того, как голод, едой утоленный... [1, 216]. {1}

{1 Требование выразить шум после питья и тишину после еды одной строкой при замене немногих слов трудно выполнимо. Это не очень-то заметно и в приведенных строчках. Поэтому дадим более развернутые цитаты:

Кончили все пировать; убирают столы челядинцы,

Емкий приносят кратер, до краев наполняются кубки.

Шум по чертогам течет, и возгласы в воздухе реют(1, 723-725).

Голод едой утолив и убрав столы после пира,

Вновь поминают они соратников... (1, 216-217).}

(2) [А] этот наш пир, который вобрал и скромность героического века, и приличие нашего [и] на котором [присутствует и] умеренная пышность, и нескаредная бережливость, я не усомнился бы не только сравнить с пиром [у] Агафона, при всем великолепии слога Платона, но и [даже] предпочесть [ему]. (3) Ведь сам распорядитель [нашего] застолья [Претекстат] и в нравственном отношении не ниже Сократа, а в государственных делах [уж подавно] успешнее [этого] философа. [И] вы, остальные присутствующие, больше [других] выделяетесь приверженностью к доблестям, чтобы кто-нибудь додумался сравнивать вас с комическими поэтами и с Алкивиадом, который был силен только в непотребствах, а также с другими участниками этого многолюдного пира".

(4) "Я прошу добрых слов, - заметил Претекстат, - что касается только уважения достоинства Сократа. Ибо кто не согласился бы предпочесть находящихся здесь светил [науки] тем, кто был на том пире [у Агафона]? Но тебе - [то], Авиен, зачем нужен этот пример [с пиром у Агафона]?"

(5) "[Он нужен мне], - отвечает [Авиен], - так как [известно, что] при [всей] их сосредоточенности нашелся [тот], кто попросил впустить артистку, чтобы девушка, сверх меры гибкая, умело возбуждала соблазн [у] философствующих прелестным пением и чарующей пляской. (6) Там было искушение сделать это, чтобы отпраздновать победу Агафона [в соревновании поэтов], [а] мы [даже] богу, чей это праздник, {2} воздаем честь без капельки [хоть] какого-нибудь веселья. И я [хорошо] знаю, что ни грусть, ни мрачный вид не ведут к добру вас, [как] и того Красса, о котором Цицерон пишет, чтобы весьма удивить, что он, [чему] свидетель Луцилий, смеялся [лишь] однажды в жизни".

{2 Бог — это Сатурн, в честь которого назван праздник Сатурналий (17-25 декабря), в дни которого и состоялся пир, описываемый Макробием.}

(7) Когда [в ответ] на это Претекстат сказал, что зрелищные развлечения не привычны для его пенатов и [их] не должно ставить выше столь важного собрания, Симмах поддержал [его словами]: (8) "Так как

В сатурналии, в самый лучший праздник, {3}

{3 Катулл , XIV, 15. Пер. А. Пиотровского (см.: Валерий Катулл, Альбий Тибулл, Секст Проперций. М, 1963. С. 35).}