Саван для блудниц

– Вот поэтому-то Таня и испугалась, стала следить за своим женихом, некоторое время ходила за ним буквально по пятам и даже нанимала такси, чтобы держать его в поле зрения… Но у него довольно однообразная жизнь, ведь он пенсионер, особых увлечений у него нет, разве что фотографии… Он ходит по школам и фотографирует детей. Но я уверена, что это не ради заработка, он и так довольно богатый человек, а просто так, для души, чтобы заняться чем-нибудь полезным и интересным. Я вон и Олю свою к нему отпускала, пусть, думаю, поучится у него фотографировать, проявлять… Да и вообще, разве плохо, если ребенок в таком трудном возрасте будет общаться с умным интеллигентным человеком? Пусть уж лучше с ним, чем со своими недоумками-сверстниками, у которых в голове один только…

– Значит, вы все-таки хорошего мнения о Пермитине…

– Конечно! Человека всегда видно, так что все попытки той женщины опорочить Михаила Яковлевича в глазах его будущей жены, как мне кажется, были напрасными. Но крови она Тане попортила немало, заставила бедняжку переживать, следить за женихом…

– А как вообще появилась эта идея с неравным браком, ведь Пермитин намного старше Тани?

– Хороший вопрос. Я вам сразу сказала – помните? – что никакая это не любовь, и тем более не взаимная. Они люди взрослые и прекрасно понимали, что кому надо от жизни. Тане, само собой, нужны были деньги Пермитина, и он это знал, а что касается самого Михаила Яковлевича, то в таком возрасте, как у него…

– А сколько ему, кстати, лет?

– Около шестидесяти. Так вот, ему нужна была хозяйка в доме, но не какая-нибудь старая тетка, а молодая красивая женщина. В сущности, он имел на это право…

– Что вы хотите этим сказать?

– Только то, что, если у мужчины есть деньги, значит, ему хватило ума их заработать, а раз так, то почему бы ему не пожить на старости лет в свое удовольствие? Я не права?

– Возможно, что и правы. Другое дело, КАК он их заработал.

– Так он же приехал' сюда с Севера. Оттуда и привез свою первую жену.

– Он не показывал вам ее фотографии? Вы не были настолько хорошо знакомы, чтобы посещать его?

– Почему же… Он доверял нам с Олей свою квартиру и ключи от нее.

Когда ему случалось куда-нибудь уезжать, мы по очереди поливали у него цветы, вытирали пыль… А если он простужался, что случалось тоже довольно часто, Оля ходила делать ему горчичники, ставила банки, а он платил ей за это, вернее, даже не платил, а благодарил. Он же знал, что я нигде не работаю. А потом, когда Оля научилась печатать фотографии, он давал ей определенное задание, сам уходил, а она оставалась у него и работала. За это он тоже платил ей.

– Так это и есть тот самый крестный, пенсионер, о котором нам рассказала Олина подружка?

– Наверное, Лена Тараскина. Да, это он. Мы особенно не афишировали свою дружбу с Михаилом Яковлевичем, потому что понимали – человек он состоятельный, в доме полно добра, мало ли что…

– Значит, цветы поливали?.. – недоверчиво переспросила Юля, для которой образ Пермитина, в отличие от Олиной матери, носил резко отрицательный характер хотя бы потому, что под большим вопросом находилась и странная продажа квартиры на Некрасова, и тот ужасающий факт, что его молодой жене отрезали голову. Как можно вообще доверять свою молоденькую дочку кому бы то ни было, пусть даже и пожилому пенсионеру? Мужчина, он и есть мужчина.

– Вы не заметили, как мы перешли от разговора о Вадике к Пермитину? Это хорошо, что я немного отвлеклась от Оли…

– Ирина Сергеевна, а вы не знаете, что могла делать Оля на даче у вашей приятельницы Татьяны Лар-чиковой? И бывала ли она там раньше?

– Нет, я думаю, что не бывала. Знаете, мне кажется, что Ларчикова здесь вообще ни при чем. Вернее, она-то как раз и при чем… К ней мог приехать какой-нибудь одноклассник Оли, Кравцов, к примеру. Он нравился дочке…

– Вы хотите сказать, что Оля могла поехать на эту дачу вслед за Кравцовым, чтобы застать их вместе с Ларчиковой?

– Да, приблизительно так.

– С ваших слов получается, что эта Ларчикова – исчадие ада!

– Я вам толкую об этом уже битый час. Ее к школе ни на шаг нельзя было подпускать, а ей доверили девятые классы.

– Вы считаете, что объективны по отношению к ней? Быть может, у вас с ней старые счеты, знаете, как это иногда бывает?..

– Нет, ничего подобного, никаких старых счетов. Мне хорошо известен подобный тип женщин, они проживают короткую и бурную жизнь и, как правило, умирают не своей смертью. Вы напрасно ищете в моих словах неприязнь к Татьяне, потому что у меня у самой жизнь не сложилась… Но если она ищет утешения в объятиях мужчин, то я – в бутылке… – Драницына вздохнула и, обведя рассеянным взглядом комнату, покачала головой. – Сами видите, как мы живем.

– Но кто же мог выстрелить в Олю?

– Не представляю…

– Вам не приходило в голову, что Таню Ларчико-ву, вашу приятельницу, убил ПЕРМИТИН? А Оля, которая поехала вслед за ним или вообще БЫЛА С НИМ НА ДАЧЕ, оказалась свидетельницей этого убийства?

Ирина Сергеевна бухнула чашкой о блюдце и застыла, глядя испуганными глазами на Юлю.

– Михаил Яковлевич?