Сборник "Роберт Шекли в иллюстрациях"

Ускоритель задумался. А Язык уже воспринял колебания Ускорителя, в мыслях которого появилась особа женского пола. Нет, две, три. И чувство одиночества, отчуждения. Ускоритель был преисполнен сомнений. И страха.

— Когда мы попадем в Галактику, — воскликнул Язык, надеясь, что нашел нужные доводы, — ты познакомишься с другими Ускорителями. И с Ускорительницами. Вы все похожи друг на друга, и ты непременно с ними подружишься. А одиночество на Корабле — так его просто не существует. Ты еще не понял, в чем суть Содружества. В Содружестве никто не чувствует себя одиноким!

Ускоритель надолго задумался о существовании Ускорителей в других мирах. Язык силился понять, отчего эта идея настолько поразила собеседника. Галактика кишит Ускорителями, Питателями, Языками и многими иными видами разумных существ в бесконечных вариантах и повторениях.

— Все же не верится, что кто-нибудь способен покончить со всеми войнами, — пробормотал Ускоритель. — Откуда мне знать, что это не ложь? У нас есть пословица: «Истину найдешь разве что на дне колодца».

Надеясь убедить его. Язык подключил Ускорителя ко всем цепям. Он открыл ему грубоватое добродушие Двигателя, сорвиголовий юмор Стенок, показал поэтические склонности Глаза и дерзкую доброжелательность Питателя. Он распахнул настежь собственный мозг и продемонстрировал Ускорителю свою планету, семью и даже дерево, которое собирался купить, когда вернется. Он развернул перед Ускорителем историю каждого из членов команды — представителей разных планет, но объединенных общими узами.

Ускоритель молчал.

Немного погодя он качнул головой. Жест сопровождался мыслью — неуверенной, смутной, но явно отрицательной.

И тогда Язык приказал Стенкам открыться.

— Ты свободен, — сказал Язык. — Отключи только линию связи… и ступай.

— А как же вы?

— Будем искать другую планету Ускорителей.

Ускоритель покачал головой.

— Марс? Венеру? Это бесполезно…

Он посмотрел в проем между раздвинутыми стенками. Потом снова на членов Команды.

— То, что вы мне показывали, — правда?

Отвечать не пришлось.

— Ладно, — внезапно закричал Ускоритель, — поеду. Я, конечно, круглый дурак, но я поеду!

Язык сознавал, что в решимости отчаяния Ускоритель потерял контакт с действительностью и думает, будто действует во сне, где решения принимаются легко и беспечно.

— Осталось лишь совсем маленькое затруднение, — продолжал Ускоритель с истерическим легкомыслием. — Будь я проклят, если умею ускорять! Вы, кажется, упоминали о сверхсветовой! Да я не пробегу больше мили в час!

— Уверяю тебя, ты умеешь Ускорять, — убеждал его Язык, сам не вполне веря в свои слова. Он хорошо знал способности Ускорителей, но этот… — Ты только попробуй!

— Обязательно, — успокоил его Ускоритель. И про себя добавил: — После этого я уж проснусь!

Стенки сомкнулись. Двигатель поднял Корабль в Пространство. Глаз и Мыслитель задали курс.

— Теперь ты участник Содружества! — воскликнул Язык. — Вот курс. Ускоряй!

Ускоритель не двигался с места. Он медленно стряхивал с себя оцепенение, начиная понимать, что все это ему действительно не приснилось. Он ощутил спаянность Глаза с Мыслителем, Мыслителя с Языком. Языка с собой и всех четверых со Стенками, друг с другом.

— Что это? — растерянно спросил Ускоритель, проникаясь незнакомым чувством единства Корабля, близости, достигаемой только в Содружестве.

Он попытался ускорять. Ничто не изменилось.

— Попробуй еще раз, — взмолился Язык.

Ускоритель заглянул в себя. Он увидел бездонный колодец неуверенности и страха. И в глубине, как в зеркале — свое искаженное лицо.

Мыслитель осветил ему этот колодец.

Там, на самом дне… Так вот что нужно для Ускорения! В приливе гордости за себя — Человека, Специалиста, Ускорителя — он понял, что должен безраздельно слиться с Командой.

Он мысленно обнял за плечи Мыслителя и Языка.

Корабль рванулся вперед с восьмикратной световой скоростью. Ускорение все возрастало.

Роберт Шекли

Тело

Открыв глаза, профессор Мейер увидел беспокойно склонившихся над ним трех молодых хирургов. Внезапно ему пришло в голову, что они действительно должны быть очень молоды, чтобы решиться, на что решились; молоды и дерзки, не обременены закостенелыми штампами и мыслями; с железной выдержкой, железным самообладанием.

Его так поразило это откровение, что лишь через несколько секунд он понял, что операция прошла успешно.

— Как вы себя чувствуете, сэр?

— Все хорошо?

— Вы в состоянии говорить, сэр? Если нет, качните головой. Или мигните.

Они жадно смотрели.

Профессор Мейер сглотнул, привыкая к новому небу, языку и горлу. Наконец он произнес очень сипло:

— Мне кажется… Мне кажется…

— Ура! — закричал Кассиди. — Фельдман, вставай!

Фельдман соскочил с кушетки и бросился за очками.

— Он уже пришел в себя? Разговаривает?

Иллюстрация WEISS

— Да, он разговаривает! Фредди, мы победили!

Фельдман нашел свои очки и кинулся к операционному столу.

— Можете сказать еще что-нибудь, сэр? Все, что угодно.

— Я… Я…

— О боже, — выдохнул Фельдман. — Кажется, я сойду с ума.