Счастливое старение. Рекомендации нейробиолога о том, как жить долго и хорошо

До настоящего момента я много говорил о дофамине, однако, несмотря на всю его значимость, есть и другие важные нейрохимические вещества, которые нельзя обойти молчанием. После чтения популярной прессы создается впечатление, что дофамин и серотонин отвечают за все! Такое узкое представление выводит из себя ученых вроде Джеффри Могила. «Многие нейробиологи рассуждают именно так, но я считаю, что, скажем, через 20 лет, оглянувшись назад, мы сравним себя и свои поиски с пьяницей, искавшим ключи под фонарным столбом, потому что там больше света. Дофамин не важнее сотни других нейромедиаторов, двух сотен ионных каналов или тысячи других молекул трансдукции (передачи) сигналов. Действия, представляющие для нас наибольший интерес, заложены в очень сложных нейронных сетях»[313]. Сегодня все выглядит так, будто большинство аспектов функционирования мозга, поведения, эмоций и мотивации связаны с дофамином, но мы просто ищем там, где больше света.

Дэвид Андерсон выступил со своего рода разоблачением, и он призывает к проведению более глубоких биомедицинских и фармацевтических исследований. Тем не менее прозак и другие препараты такого класса (SSRI[314]

) – пока это лучшее, что у нас есть. Престижный журнал British Medical Journal не так давно пришел к выводу, что селективные ингибиторы обратного захвата серотонина должны стать основным медикаментозным средством в лечении людей преклонного возраста[315]. И в некотором смысле так и есть: мой друг и наставник Джон Пирс, страдающий болезнью Паркинсона, получил новый шанс в жизни всего через несколько недель после начала приема прозака.

Наиболее эффективный подход к депрессии подразумевает разработку механизмов, позволяющих справиться с изменениями посредством когнитивно-поведенческой терапии и других видов терапевтического вмешательства. Да и препараты, которые обычно не относят к классу антидепрессантов, тоже дают эффект у пожилых людей. Небольшие дозы метилфенидата или армодафинила либо отдельно, либо в сочетании с антидепрессантами компенсируют потерю дофаминергической функции и справляются с рядом проблем с передачей сигналов в стареющем мозге[316]

.

Психотерапия также способна влиять на мозг[317]. В этом нет ничего удивительного, если помнить, о чем идет речь на протяжении всей книги: любой опыт меняет головной мозг. В частности, когнитивно-поведенческое направление задействует те же нейронные механизмы, что и антидепрессанты, но без такого побочного эффекта, как синдром отмены. Терапевтические беседы, долгое время мало принимаемые во внимание врачами, которые отдавали предпочтение фармацевтическим препаратам, электрошоку и другим методам «медицинского» вмешательства, доказали свою эффективность и даже превосходство[318]

. При депрессии психотерапия по меньшей мере столь же действенна в краткосрочной перспективе, как и антидепрессанты, а в долгосрочном плане после нее отмечается меньше рецидивов. Через два года после прохождения пациенты чувствуют себя лучше тех, кто просто принимал лекарства[319].

ПРЕОДОЛЕНИЕ СТРЕССА И ДЕПРЕССИИ

Как мы справляемся с неудачами и невзгодами, в значительной мере зависит от сочетания генов, культуры и внешней среды. Предрасположенность к жизнестойкости и оптимизму может привести к использованию иных методов совладания со стрессом и другим результатам, чем тяготение к фатализму и пессимизму. В целом дети учатся реагировать на мир, копируя поведение родителей. И замечательно, если родители умеют успешно справляться с жизненными неприятностями и демонстрируют свои стратегии детям, которые чаще всего имитируют их. Сказанное наводит на мысль о необходимости своего рода курса начальной подготовки для родителей, не так ли? Так вот, нечто подобное действительно существует – ваше детство.

Один из самых важных выводов о методах преодоления депрессии сделала Сьюзен Нолен-Хоэксема, которая провела различие между руминацией (или «эмоциональной жвачкой») и отвлечением внимания. Она обнаружила, что умение отвлечься позволяет справиться с несчастьями гораздо эффективнее руминации и что навязчивые мысли связаны с гораздо более длительными периодами депрессивного состояния[320].