Сделка с профессором

В Камелии, как и во многих других государственных учреждениях империи, седьмик считался днем отдыха. Утром все обитатели школы собирались в храме, чинно выслушивали положенные молитвы и речь священнослужителя, затем завтракали в столовой и дальше уже могли каждый заниматься своими делами. Конечно, это правило касалось только служащих и преподавателей, адептки же под надзором дежурной бонны совершали утренний моцион в школьном саду, занимались приведением дортуара в соответствующий определенным требованиям вид, меняли постельное и нательное белье, делали домашние задания и, наконец, шли париться в бане. При этом и прогулка, и мытье каждый класс совершал в строго установленное время и в определенной очередности.

Беатрис пришлось подняться раньше других одноклассниц, чтобы закончить опостылевшую вышивку. От длительной монотонной работы у нее уже все расплывалось перед глазами. Шея затекла и начала ныть, пальцы нещадно болели при каждом стежке, и Беатрис с трудом ими шевелила, а ненавистное платье все еще не было готово.

«Если я успею доделать к обеду, – подумала она, – это будет истинное чудо».

Но в душе она не верила, что справится. Работа оказалась настолько масштабной, что и опытная мастерица провозилась бы вдвое дольше, не говоря уже о ней.

Беатрис точно не помнила, когда научилась рукодельным премудростям. В ее памяти отложилось лишь то, что, будучи еще совсем малышкой, она уже шила, вязала, вышивала неуклюжими ручонками самые простенькие вещички. Бабушка Альма не давала внучке ни минуты покоя, стараясь постоянно занимать ее полезными хлопотами.

– Когда-нибудь эти умения дадут тебе кусок хлеба, за который ты никому не будешь должна, – любила поговаривать она. – Но чтобы стать настоящей искусницей, нужно усердие и обучение. В мастерских мединов тебе смогут показать действительно уникальные техники. За их работу максиссы платят втридорога. Сами-то они отродясь ничего подобного не умели. Аристократки тратят все свое время на балы, визиты и пустую болтовню. Жаль лоунку никто не возьмет в подмастерья.

И старушка учила ее тому, что знала сама, но в силу возраста уже не могла делать. После смерти бабушки Беатрис в приюте частенько привлекали к разной мелкой работе, и она не потеряла навык. А когда мединна Стуорд оценила тех девчонок, что попали к ней в ученицы, сразу же прониклась к Беатрис симпатией и постепенно раскрыла ей свои секреты.

«Лучше бы я была такой же косорукой, как Фулн, – думала про себя Беатрис, совсем не ценя то, чему ее научили. – Тогда дайне Монд даже в голову не пришло бы поручать мне украшать ее платье. Вот окончу Камелию, и никто больше не заставит меня иголку с ниткой в руки взять!»

В школьном храме собрались все местные обитатели в ожидании начала богослужения. Огромный зал с высокими мраморными колоннами, длинными рядами жестких деревянных скамей и возвышением у дальней стены напоминал муравейник, куда случайно бросили кусок сахара. Все суетились, спеша поскорее добраться до своего места и хоть парой слов перемолвиться с соседями, обсудив последние городские новости. Массивные каменные статуи богини плодородия Иданы и бога созидания Эльвина стояли на украшенном белыми цветами постаменте и, держась за руки, с любовью и всепрощением взирали на верующих.

На Центральном материке всюду было распространено поклонение божественной паре. По изначальным легендам они считались братом и сестрой, живыми воплощениями маны, наделенными особыми способностями. Эльвин преобразовывал любое количество магической энергии и был покровителем мужчин, а Идана накапливала бездонный запас маны, передавала брату и проявляла благосклонность к женщинам. На Северном и Южном континентах жили другие народы и у них испокон веков имелись свои пантеоны богов.

Директриса, преподаватели и патронесса заняли специальные скамьи, обитые бордовым бархатом, справа от статуй и возвышения. Бонны подвели свои классы к передним рядам, расположенным прямо перед божественной парой. Первыми сели ученицы начального класса, за ними – второго и третьего, дальше – выпускницы. Воспитательницам надлежало сидеть вместе с адептками. Другие служащие школы расселись на оставшихся местах так, как им нравилось.

Священнослужитель, пастор Франциск, приезжающий каждый седьмик из Финара, взошел на кафедру и обратился к собравшимся:

– Да воздадим хвалу всесильному Эльвину и всевидящей Идане! Преклоните колени и отверзете сердца ваши!

Все прихожане опустились перед скамьями на ледяной мраморный пол, лишь директриса и преподаватель словесности, господин Батли, остались сидеть.