Седые дети войны: Воспоминания бывших узников фашистских концлагерей

Организаторами конференции были: Евстигнеева М. И., Артамонова И. М., Фридгельм В. Н., Струкова И. С., Ожегова С. А. На конференции был избран совет и председатель. Организацию возглавила я. Были созданы 16 городских и районных отделений: Калужское, Людиновское, Жиздринское, Кировское, Хвастовичское, Дзержинское, Козельское, Жуковское, Балабановское, Боровское, Обнинское, Юхновское, Медынское, Сухиничское, Думиничское, Малоярославецкое.

Наши первые председатели: Окружной Леонид Иванович — узник концлагеря Дахау, инвалид 1-й группы; Морозюк Петр Яковлевич (ныне покойный) — узник концлагеря Бухенвальд, инвалид 1-й группы; Ерохина Любовь Ивановна — узница концлагеря Маутхаузен, инвалид 2-й группы, почетный председатель Жиздринского отделения БМУ, награжденная медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» 2-й степени; Пастушенко Валентина Афанасьевна — узница концлагеря Алитус, инвалид 3-й группы. Это те, кто первыми возглавили городские и районные организации.

В 1999 году наша организация отметила свое десятилетие. В ее рядах сейчас насчитывается более 20 тысяч человек. К моим военным наградам прибавилась награда Президента РФ — медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» 2-й степени. Эта награда — заслуга всей Калужской организации.

Они появляются во сне

Ерохин Михаил Васильевич

1938 г.р., ур. д. Ракшин Хвастовичского р-на Калужской обл., проживает в п. Товарково Калужской области

Лучшее лекарство от неприятности — не вспоминать о ней. Как не хотелось браться за перо и ворошить прошлое.

Однако юбилей — 55-я годовщина Победы над фашистской Германией и дня массового освобождения узников из фашистских застенков — заставил меня это сделать.

Хорошо помню, по всей видимости, я был значительно старше, чем указано в документах. Во время войны все документы, в том числе и ЗАГСа, были уничтожены немецкими захватчиками, поэтому после войны года восстанавливались по показаниям свидетелей. Не исключена ошибка в возрасте на 1-2 года.

Частичные мои воспоминания, возможно, связаны с рассказами моих родителей и старших сестер и братьев, которые отложились в моей памяти. Часто против моей воли и моего желания они появляются во сне и в сознании при воспоминании о пережитом.

Летом 1942 года в маленьком лесном поселочке из 10-12 деревенских изб под названием Ракшин Воткинского с/с Хвастовичского района появились немецкие танки с крестами на боках (броне). Мы поняли, что нас оккупировали немецкие войска. «Дяди» в непонятной нам форме поселились у нас в доме. Угощали нас, детей, конфетами и шоколадом. По детской наивности мы воспринимали угощения радостно и даже пытались «трогать» их оружие, пистолеты, автоматы. Но такое немецкое добродушие и наше любопытство длилось недолго. На второй день по нашему поселку оккупанты начали отбирать у жителей коров, свиней и другую живность, избивая тех, кто противился или сопротивлялся «новым властям».

Когда в нашем присутствии и на глазах у жителей всего поселка, согнанных немцами на край селения, был повешен неизвестный пожилой человек, мужчина, названный партизаном, мы поняли, что представляют собой «пришельцы» и цену их «гостеприимства».

В июле того же 1942 года нашу семью в составе матери — Ерохиной Варвары Ильиничны (ныне покойной) и ее четырех несовершеннолетних детей немцы угнали за пределы страны вместе с другими семьями сопредельных сел и деревень: Воткино, Подбужье, Нехочи, Пиневичи, Мойлово и др. села Хвастовичского района.

В первую очередь угнали семьи партизан и коммунистов (со слов старших). Мой отец воевал в партизанском отряде, которым командовал первый секретарь Хвастовичского райкома партии — Бусловский — в лесах Брянщины. То, что наш отец партизан, — выдала наша соседка, Кузнецова Анастасия. Со слов моего отца, также ныне покойного.

Помню день угона. На огороде уже кое-что поспело. Запомнилось — цвел мак. Мать запрягла в телегу корову, так как лошадь забрал отец, уходя с партизанским отрядом.

Нас в составе колонны немцы погнали через Подбужье, Слободу и пригнали на железнодорожную станцию, кажется, Судимир. Там нас погрузили в товарные вагоны — целый состав — и везли долго-долго, казалось, целую вечность. В вагонах было очень тесно, душно. Плакали женщины, наши матери, плакали старики. Из солидарности с ними плакали и мы, дети войны.

На стоянках, в тупиках, куда нас часто загоняли, мы стояли иногда по 2—3 дня. В вагоны нам приносили какую-то баланду.

Запомнился случай, когда на одной из стоянок нас загнали в один из вагонов — для помывки в бане. В вагон загоняли всех вместе: стариков, женщин и нас, детей. Многие стеснялись раздеваться и мылись прямо в одежде. Недели через две или три нас куда-то привезли и выгрузили. Потом мы узнали, что это Эстония.