Сегодня никто не умрет

Я занял место в шеренге – теперь лицом к лицу с не прошедшими отбор. Выход Рената вызвал ажиотаж, потом вышли еще четверо. Двенадцать.

– Товарищи военнослужащие, во время отбора вы проявили себя с лучшей стороны… – начал ораторствовать полковник.

Ноги гудели, в голове поселилась пустота. Не прошедших хвалили, нас – стращали: первичный отбор только начало, и ждет нас опасная территория. Мы с Барановым слухи пособирали и сделали вывод: военный спецназ – в Зоне ходок. Да, когда надо, выезжают на зачистки, получают задачи по защите ученых. Да и снаряжение у них – обзавидуешься. Так вот…

Полковник, словно читая мои мысли, продолжил:

– Двенадцать отобранных только начинают экзамен. Декаду займут их начальное обучение и подготовка. Не все смогут стать ходоками по Зоне, не всем доверят трудные задачи по спасению мирных людей. Как показывает статистика, половина из них сойдет…

«Да, до военного сталкера мне еще далеко, как до Пекина прыжками на одной ноге, – думал я. – Ничего, цель у меня чуток иная. Где еще можно получить навыки владения оружием, стать грамотным специалистом? Не пройду, но знания приобрету, а с ними легче устроиться. Хотя бы в ту же школу милиции».

– Кто из вас хочет служить в разведке?

Я очнулся. «Разведка. Почему бы и нет? Сидишь на базе, погуляешь по Границе, соберешь сведения – и домой». Я сделал шаг вперед.

– Идиот… – прошипел сзади Баранов и встал рядом со мной.

– Страшно? – просипел я, повернув голову в его сторону.

Ренат промолчал. Я посмотрел – никто больше не торопился выходить. «Интересно, почему?» – удивился я.

– Ладно, остальных наберем самостоятельно, – сказал полковник и объявил: – Они будут проходить подготовку по новой программе, непосредственно в Зоне! НИИ «Метпром» их ждет!

2

– Давай работай. Никто устав не отменял, так что быстрее справишься – быстрее я тебе новую работу подкину.

– Не успеете, Сергей Петрович, через час отходит автобус.

– Видишь, уже позитив. А то расстроился, возмущаться начал.

Начмед стоял спиной ко мне, наблюдая за рассветом. Манипуляционная после кварцевания воняла. Микробы сдохли в неравной схватке с технологией – и правильно: работать в грязной манипуляционной – это просто множить болячки.

– Мужчины не расстраиваются, а огорчаются, – произнес я и обратился к бойцу-пациенту: – Терпи. Комарик укусит.

Тот всхлипнул, но перенес экзекуцию молча. Лидокаин заструился под его кожу. Фурункул на теле парня выпирал белесым стержнем, а вокруг болячки – гной. Как мы – на Границе вокруг Зоны – пытаемся уберечь остальной мир от заражения. А под воздействием Зоны сами становимся умершими лейкоцитами. Ломает Зона людей, ломает крепко. Сталкеров – просто в расход, натравив стаю собак, или кровохлеба, или аномалию. А военных же – то соблазняет хабаром, который можно забрать у сталкера, то просто пугает до колик в животе.

– Твой выбор. Помню, полгода назад ты категорически в Зону не желал. Голову я ломал, как затащить тебя.

– Да она мне и сейчас не нравится, – медленно проговорил я. Сосредоточился на фурункуле. Я расчистил пространство вокруг некротического стрежня и извлек его почкообразный судок.

Солдатик скрипел зубами.

– Терпи, – посоветовал я ему, – сейчас промою.

Уложился я минут за десять. Наложил на рану пластырь, дал горсть таблеток и выпроводил бойца из части.

– Шутку слышал? Тебя молодой призыв Костей называет, – сказал начмед.

– Чего так? – спросил я без всякого интереса. Сбросил перчатки, снял халат.

– Они думают, что кличка Костыль – производная от имени. Смешно.

Начмед повернулся ко мне, закурил.

– Прощаться не будем. Подарок я тебе еще месяц тому назад сделал, на день рождения. Давай, Новиков, в этот раз решай все самостоятельно. Никто тебя вести за руку не будет, никто и заставлять не собирается. С дистанции всегда сойти успеешь.

Я молчаливо согласился. Все же теперь это был мой выбор – начать исследовать Зону. Повлияло многое: по капле падали проблемы, и наконец-то стакан наполнился. Теперь осталось выпить содержимое. Письмо родителей, последующие разговоры по планшету. Какая-то пустота, непонимание: зачем разводиться взрослым людям? Что они хотят найти, что хорошего ждут от будущего? Я отказывался их понимать, а они разговаривали со мной, как с пятилетнем. Не убеждали, не ругали, а просто, соглашаясь, продолжали делать как хотели.

Еще перед больницей я прочитал письмо и принял решение – стать сильнее. Нет, задерживаться надолго в Зоне я не желал, а вот стать настоящим профессионалом на границе, периодически совершая дерзкие неглубокие рейды, – хороший вариант.

Я начал собираться. Рюкзак был куплен заранее – австрийский, на семьдесят литров, из пропитанной ткани, водонепроницаемый. Берцы, стандартная военно-полевая форма, которую нам, участникам забега, обновили. Прилично мы стали выглядеть – как настоящие военные.

Больница.

Теперь она стойко ассоциировалась с Мариной. Я старался не заглядывать себе в сердце, боясь обнаружить глубокие чувства к этой девушке. Я не хотел ей мешать, ставить перед выбором. Выбор должен делать мужчина, это мое предназначение, данное свыше.

– Ты готов?