Сёгун

— Ну, мы сделали его уже целую бочку. — Ван-Некк был очень горд, остальные тоже сияли. — Рис, фрукты и воду оставляем на брожение, ждем около недели и потом, с помощью небольшого колдовства… — Толстяк захохотал и с удовольствием почесался. — Конечно, лучше выдержать год-другой, но мы выпиваем его быстрее, чем… — Он не договорил. — Вам не по вкусу?

— О, прости, он замечательный… — Блэксорн заметил вошь в редких волосах Ван-Некка.

Жан Ропер спросил вызывающе:

— Ну, а вы, кормчий? У вас все прекрасно, не так ли? Как у вас дела?

Посыпался град вопросов — и замер, когда Винк закричал:

— Дайте же ему возможность сказать!

Тут прорвался счастливый голос человека с морщинистым лицом:

— Боже, когда я увидел, что вы стоите у двери, я подумал, что это одна из их обезьян, — честно-честно!

Раздался одобряющий гул голосов, и Ван-Некк прервал их:

— Это правда. Проклятые глупые кимоно — вы похожи на женщину или на одного из этих полумужчин! Гнусные педерасты, черт побери! Среди японцев полно гомосеков, ей-богу! Один все бегал за Крууком… — Крики и похабные шуточки перебили Ван-Некка. — Вам нужна одежда, кормчий. Послушайте, мы же принесли сюда вашу одежду. В Эдо мы приплыли на «Эразмусе». Они отбуксировали его сюда, и нам разрешили взять с собой на берег нашу одежду — ничего, кроме нее. Взяли и вашу, они позволили нам это, держим ее для вас. Мы принесли мешок с вещами — всю вашу морскую одежду. Сонк, сходи за ним, а?

— Конечно, схожу, но попозже, а, Баккус? Мне не хочется ничего пропустить.

— Ладно уж.

Тонкая усмешка Жана Ропера показалась Блэксорну очень ехидной:

— Мечи, кимоно… все как у настоящего язычника… Может, ты теперь вообще предпочитаешь все языческое, а, кормчий?

— В этом прохладнее, лучше, чем в нашем, — смущенно ответил Блэксорн. — Я уже и забыл, что одевался по-другому, — столько всего случилось… Мне давали носить только это, вот я и привык. Никогда по-настоящему об этом не задумывался. Эта одежда, между прочим, намного удобнее.

— А мечи настоящие?

— Да, конечно, а почему бы нет?

— Нам не дают оружия! Никакого оружия! — Жан Ропер, казалось, злится. — Почему вам разрешают его носить? Словно какому-нибудь их самураю…

Блэксорн расхохотался.

— Ты не изменился, Жан Ропер, не так ли? Все такой же святоша? Ну, всему свое время, мы еще поговорим о моих мечах, но сначала — хорошие новости для вас. Послушайте, скоро мы снова будем в открытом море.

— Боже мой, что ты имеешь в виду, кормчий? — спросил Винк.

— Именно то, что сказал.

Раздался одобрительный рев и новый ворох вопросов и ответов:

— Я говорил, что мы выберемся!

— Я говорил, что Бог на нашей стороне!

— Дайте ему сказать — пусть кормчий расскажет!

Наконец Блэксорн поднял руку. Он показал на женщин, которые не двигаясь стояли на коленях; когда на них обратили внимание, они сделались, казалось, еще более жалкими.

— Кто они?

Сонк рассмеялся.

— Это наши любовницы, кормчий. Наши проститутки, и дешевые, ей-богу, они стоят не больше пуговицы в неделю. У нас рядом их дом, и их еще много в деревне.

— Они тараторят, как горностаи, — вмешался Круук. А Сонк возразил:

— Они хоть маленькие и болтливые, но зато здоровые — сифилисом не больны. Вам нужна будет одна, кормчий? У нас у всех свои койки, мы не как обезьяны, — у нас у всех свои койки и комнаты…

— Попробуйте толстозадую Мэри, кормчий, она как раз для вас, — предложил Круук.

Всех перекрыл голос Жана Ропера:

— Кормчий не хочет ни одной из наших шлюх — у него есть своя. Так, кормчий?

Все оживились:

— Правда, кормчий? У тебя есть баба? Ну, расскажи нам, а? Эти обезьянки лучше всех остальных, да?

— Расскажи нам о своих шлюхах, кормчий, — Сонк опять почесал искусанное вшами место.

— Тут можно много чего рассказывать, но это дело личное. Чем меньше ушей, тем лучше, не так ли? Отправьте куда-нибудь своих женщин, и мы поговорим более откровенно.

Винк ткнул в них большим пальцем:

— Да черт с ними, а?

Женщины поклонились, пробормотали слова благодарности, извинились и вышли, тихонько закрыв за собой дверь.

— Сначала о корабле. Это невероятно. Я хочу поблагодарить вас — за все, что вы сделали, — и поздравить. Когда мы вернемся домой, я потребую, чтобы вам дали тройные доли премиальных за все, что вы сделали, а премия составит кроме… — Он заметил, что все удивленно смотрят друг на друга: в чем, мол, дело, про что это толкует кормчий?

Ван-Некк сконфуженно признался:

— Это не мы, кормчий. Это сделали люди короля Торанаги. Они все сделали, Винк только показывал им как, но мы ничего не делали…

— Что?!

— Нас не пускали на борт сначала. Кроме Винка, на борт не пускали никого, а он поднимался туда раз в десять дней или около того. Мы ничего не делали…

— Только один он, — подтвердил Сонк. — Джохан показал им.

— Но как ты объяснялся с ними, Джохан?

— А есть один самурай, который говорит по-португальски, так мы и разговаривали с ним — довольно прилично понимали друг друга. Этому самураю, Сато-сама, было поручено заниматься кораблем, когда мы приехали сюда. Он спросил, кто у нас офицеры, кто моряки, мы сказали про Джинселя, но он только артиллерист, обо мне и Сонке, который…